Наталья Казакова - Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в.

При чтении летописи Авраамки создается впечатление, что в ней речь идет только об одной морской битве, во время которой между кораблями имела место артиллерийская дуэль. Но, как правильно подметил И. Э. Клейненберг, сравнивший известия источников о наровской битве, в действительности в сражении участвовали как морские, так и сухопутные силы: артиллерийскую перестрелку вели сухопутные силы «через Нарову реку», как сказано в Псковской первой летописи; морской бой между новгородскими ладьями и немецкими бусами и шнеками произошел у устья Наровы. Новгородцы одержали победу и захватили большие трофеи и 84 пленных, в их числе двух крупных орденских начальников («два князя немецкая яша»).

Дополнительные сведения о морском сражении в устье Наровы дают немецкие источники. Наиболее подробное описание сражения содержится в письме великого магистра магистру орденских владений в Германии от 15 ноября 1447 г. На основе сведений, полученных из Ливонии, великий магистр пишет: «Когда первые два наших корабля прибыли к этой самой реке (Нарове, — Н. К .) и хотели подняться по ней, то новгородцы собрали там все свое войско и заняли весь берег этой реки. Они имели много кораблей, которые они называют ладьями, а также разные другие виды вооружения. Они подвергли наши корабли серьезной атаке, они били, стреляли и поставили наших в очень тяжелое положение. Но наши люди на этих двух кораблях оказали сопротивление русским и всей силой и добрым оружием отбились от них. Но за ними шло еще два наших корабля. Когда они хотели войти в ту же реку Нарову, они сели на мель, с которой оба корабля сойти не могли. Когда это увидели русские, они подплыли к ним на своих ладьях с большой силой и сцепились с ними. Наши очень сильно оборонялись, но в конце концов русские одолели их, они с боем ворвались в наши корабли, часть людей убили, а часть взяли в плен, так что мы потеряли около 100 человек, а ливонцы 40 убитыми и пленными» [233]. Из письма следует, что новгородцы овладели двумя прусскими кораблями. В более ранних письмах, сообщая о сражении, магистр пишет о трех захваченных новгородцами кораблях [234]. И. Э. Клейненберг полагает, что один из кораблей был ливонским [235].

Анализируя ход сражения, И. Э. Клейненберг отмечает следующие моменты, обеспечившие новгородским морским силам победу: «Удачный выбор места для боя (равная возможность использовать как открытое море, так и запутанные протоки среди песчаных отмелей речного устья) и сосредоточение в этом месте превосходящих сил; полную неожиданность появления новгородских лодий для врага; стремительность их атаки; искусное маневрирование, которое позволило легким и подвижным русским судам свободно действовать там, где имевшие большую осадку вражеские корабли сели на мель; согласованность действий и быструю перестройку в зависимости от изменявшейся боевой обстановки (отказ от дальнейшего преследования первых двух орденских кораблей и атака всеми силами судов, севших на мель), стремление сойтись с вражеским кораблем борт к борту и решить исход боя взятием его на абордаж» [236]. Следует отметить также удачную координацию в битве на Нарове действий русских сухопутных и морских сил.

Количество лодий, которые участвовали с русской стороны в битве на Нарове, неизвестно. И. Э. Клейненберг полагает, что новгородцы могли выставить до 50 лодий. Основания для такого заключения следующие: в 1444 г., когда новгородцы готовили операции против Нарвы (эти операции не состоялись), они собирались отправить к Нарве 2500 человек на лодьях; ладья брала до 50 человек, следовательно, Новгород располагал флотом минимум в 50 лодий [237].

После сражения у устья Наровы орденские силы отошли к Нарве; туда же, по русскому берегу Наровы, двинулись русские войска, которые затем ушли в глубь страны [238]. Очевидно, после одержанной победы и ввиду отсутствия со стороны орденского войска попыток вторжения новгородское ополчение было распущено. Однако, когда русское войско ушло, орденские отряды вторглись в Вотскую землю и 13 дней безуспешно осаждали Ямгород. Позже орденский отряд под командованием ревельского комтура совершил еще одно вторжение в пограничные новгородские волости, зимой последовало ответное вторжение новгородцев [239]. На этом военные действия стихают.

Сражение на Нарове определило исход войны. Оно ясно показало, что Ливонский орден даже при помощи тех вспомогательных отрядов, которые ему удалось получить из Пруссии, вести победоносную войну против Новгорода не в состоянии. Тяжесть войны для Ливонии отметил даже Руссов, записавший в «Хронике», что магистр Гейденрейх Финке фон Оверберг «предпринял два тяжелых похода против русских» [240].

Между тем обострилось положение и внутри Ливонии. Торговые города, недовольные войной, нарушившей их торговлю, уже на своих съездах в 1444 и 1445 гг. советовали магистру заключить мир с Новгородом [241]. Теперь же, после понесенного Орденом серьезного поражения, они заняли еще более решительную позицию. 7 октября 1447 г. великий магистр пишет ливонскому магистру, что, по дошедшим до него слухам, ливонские города намерены отправить к нему посольство и просить об окончании войны с Новгородом, так как от этой войны «они устали»; если же война не будет кончена и мир не будет заключен, то города вынуждены будут искать себе другого господина. Великий магистр слышал также, что ливонские города собираются заключить союз с прусскими городами [242].

Военные неудачи в сочетании с оппозицией городов побуждали Орден стремиться к миру и искать посредников, которые взяли бы на себя дело примирения. Великий магистр предлагал кандидатуру наместника Выборга Карла Кнутссона, ливонский магистр вследствие частых конфликтов на почве торгового соперничества между Ливонией и Выборгом предпочитал посредничество Ревеля [243].

Новгород, несмотря на военное успехи, также не прочь был пойти на примирение с Орденом: задачу сокрушения Ордена Новгород перед собой не ставил. Орденская же агрессия была отбита, силам Ордена был нанесен значительный урон. Дальнейшее продолжение войны становилось ненужным, а вспышки острой социальной борьбы, происходившей в это время в Новгороде (волнения из-за «неправого суда» в 1445 г., «мятежъ велик» из-за литья неполноценных денег в 1447 г. [244]), заставляли новгородское правительство принимать меры к урегулированию внешнеполитических осложнений.

27 февраля 1448 г. в Новгороде было заключено перемирие между Новгородом, с одной стороны, Ливонским орденом и Дерптским епископством — с другой, сроком на 5 лет на следующих условиях: 1) подтверждалась старая граница («стержнемъ Норове реке прямо в Солоное море»), а на каждую из договаривающихся сторон налагалось обязательство не вступать на половину другой; 2) устанавливалось, что 8 июля на Нарове должен состояться съезд ливонского магистра с новгородским князем и каждая сторона должна «дать исправу» другой в отношении всяких «обидных дел» и купеческих товаров; 3) новгородским послам, гостям и купцам гарантировался во владениях магистра «чистый путь горою и водою», свобода торговли всеми товарами, «безъ вывета и безъ рубежа, по старине и по сему крестному целованию»; такая же гарантия давалась послам магистра, гостям и купцам в Великом Новгороде; 4) в случае если возникнет какое дело у немца к новгородцу в Великом Новгороде или у новгородца к немцу во владениях магистра, то суд давать на обе половины и не брать «посулов»; 5) Великому Новгороду «блюсти немца в своей земле, как новгородца, магистру и комтурам блюсти новгородца в своей земле, как немца»; 6) обе стороны должны мир держать крепко, без хитрости [245]. Если сопоставить статьи пере-мирной грамоты со статьями предыдущего новгородско-ливонского договора 1421 г., то окажется, что они очень близки: по содержанию перемирная грамота 1448 г. повторяла договор 1421 г.