Наталья Казакова - Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в.

Новгородско-ливонский договор 1493 г. был заключен между, всей ливонской конфедерацией и «отчиной великого князя», Новгородом, на 10 лет [629]. В отличие от договора 1481 г. представители ливонских городов в заключении договора 1493 г. не участвовали. Это объясняется тем, что в 1487 г. между Новгородом и Ганзой был заключен мирный договор, участником которого являлись ливонские города, входившие в состав Ганзы. Основные статьи новгородско-ливонского договора 1493 г. повторяли условия предыдущего новгородско-ливонского договора, заключенного в 1481 г.: подтверждалась старая граница, купцам обеих сторон гарантировалась беспрепятственность проезда и торговли, подтверждались льготы для новгородских купцов в Нарве. Но повторяя в своей основе условия договора 1481 г., договор 1493 г. включал вместе с тем и новые статьи.

Новой являлась статья об обязательстве магистра и новгородских наместников «ссылаться» послами по поводу всех «обидных дел» и «управу» давать по ним «на обѣ сторонѣ». Статья эта гласит: «А о обидныхъ дѣлѣхъ о всякихъ намѣстникомъ государевымъ великого князя новгородскимъ съ княземъ мистромъ зсылатися послы; такожъ и князю мистру о всякихъ обидныхъ дѣлѣхъ зсылатися послы съ государевыми великого князя намѣстники новгородскими, и управа дати всякимъ обиднымъ дѣломъ на обѣ сторонѣ, по крестному цѣлованью, въ правду, безъ хитрости» [630]. По мнению Г. Козака, статья устанавливала, что из-за преступлений, входящих в сферу уголовного права, магистр должен «ссылаться» с великокняжескими наместниками в Новгороде, а наместники — с магистром с целью передачи виновных суду своей страны; [631]таким образом, согласно интерпретации Г. Козака, получается, что подданные одного государства, совершившие уголовные проступки на территории другого, изымались из-под действия местного суда и предавались суду своей страны. Нам такое толкование представляется неправомерным. Разбирая статьи об «обидных делах» предшествующего новгородско-ливонского договора 1481 г., мы выяснили, что «обидные дела» — это не все уголовные дела, а такие, которые остались неулаженными, вызвали споры и трения между сторонами. Статьи договора 1481 г. устанавливали, что для разбора случившихся перед заключением договора «обидных дел» должны быть созваны съезды ливонских и русских уполномоченных, но на будущее это постановление не распространялось, съезды рассматривались как временная мера. Договор 1493 г. в отличие от договора 1481 г. совместных съездов для разбора «обидных дел» не предусматривал, ливонские и новгородские власти должны были по поводу «обидных дел» лишь «ссылаться», но эта мера вводилась в качестве обязательного правила вообще, действие ее распространялось и на будущее. Мы полагаем, что по договору 1493 г. иностранец, совершивший тяжкое преступление, должен был судиться судом той страны, в которой он находился, но о возникшем деле должны были ставиться в известность власти родной земли.

Новой в новгородско-ливонском договоре 1493 г. была и статья об отмене платы проводникам для послов обеих сторон: отныне послы великого князя и новгородских наместников должны были получать в Нарве безвозмездно проводников для проезда по Ливонии, а послы магистра — в Ямгороде для проезда в Новгород [632]. Статья облегчала и упрощала дипломатические сношения между Россией и Ливонией.

Особенно заслуживают внимания две статьи новгородско-ливонского договора 1493 г., читающиеся в нем в новой редакции. Мы имеем в виду статью, гарантирующую послам великого князя и новгородских наместников, а также новгородцам защиту со стороны ливонских властей, и статью о соблюдении русских церквей и концов в ливонских городах.

Согласно редакции договора 1481 г., ливонские власти должны были «блюсти» новгородца, «как своего нѣмчина» «на своихъ городахъ и на земли». Договор же 1493 г. предписывал «блюсти нѣмцомъ великого князя пословъ, и намѣстниковъ великого князя новгородскихъ пословъ, и новгородцовъ, на своих городѣхъ и на земляхъ и на мори, какъ своего нѣмчина, безо всякоѣ хитрости» [633]. Таким образом, если по договору 1481 г. обязанность ливонских властей оказывать защиту русским послам и новгородцам (имеются в виду, конечно, купцы) ограничивалась пределами Ливонии, то теперь она распространялась и на море. Благодаря этому важному дополнению обеспечивалась в большей степени, чем раньше, безопасность не только проезда русских послов по морю, но и русского торгового мореплавания. Напомним, что соответствующие гарантии в отношении торгового мореплавания новгородцев великокняжеская власть получила от Ганзы по договору 1487 г. Во время переговоров конца 80-х — начала 90-х годов с ливонским магистром великокняжеские представители настаивали на получении обязательства защищать русских послов и новгородцев при проезде по морю и от магистра, но магистр на эти настояния ответил отказом. По договору 1493 г. Орден пошел на уступку и дал желаемое русской стороной обязательство.

Существенные изменения в договоре 1493 г. претерпела и статья о русских церквах и концах в ливонских городах. В новгородско-ливонском договоре 1481 г. эта статья содержала обязательство дерптского епископа и дерптских властей «очистить» русские церкви и Русский конец в Дерпте — обязательство, гарантию в выполнении которого благодаря включению его в договор всей Ливонии давали все ливонские ландесгерры. В договоре 1493 г. эта статья читается в совершенно иной редакции: «А церкви божьи руские въ мистровѣ державѣ, и въ арцыбискуповѣ державѣ, и в бискупьих державахъ, гдѣ ни буди, и тѣ церкви держати по старинѣ, а ихъ не обидѣти» [634]. Согласно новой редакции статьи обязательство «блюсти» русские церкви давал не только дерптский епископ в отношении церквей в Дерпте, но все ливонские ландесгерры в отношении всех русских церквей на всей территории Ливонии, где бы они ни находились. Напомним, что во время переговоров, предшествовавших заключению договора, русские представители добивались включения в договор статьи о русских церквах в Ревеле и Дерпте, но ввиду противодействия Ревеля получили отказ. Теперь ливонские власти фактически приняли это требование, хотя Ревель и Дерпт в статье специально не названы, но несомненно, что формула «церкви божьи руские…, гдѣ ни буди… держати по старинѣ» имела в виду в первую очередь русские церкви в Дерпте и Ревеле. Тем самым был сделан еще один шаг по пути создания благоприятных условий для пребывания и деятельности русских купцов в Ливонии.

Начальная формула Новгород русско-ливонского договора 1493 г., включающая указание на приезд в Новгород к наместникам великого князя и к боярам немецких послов и на их челобитье о мире, повторяла соответствующую формулу договора 1481 г. Таким образом, Ордену не удалось настоять на исключении из договора формулы о челобитье, чего он добивался во время переговоров, предшествовавших заключению договора. Орден и здесь пошел на уступку.