Наталья Казакова - Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в.

В источниках нет указаний на причины, побудившие Орден пойти на уступки и принять русские требования, касающиеся содержания и формуляра договора. Может быть, некоторое влияние на изменение позиции Ордена по сравнению с той, которую он занимал во время переговоров, оказала постройка Ивангорода в 1492 г. Роль Ивангорода не ограничивалась его военным значением, [635]и новый русский город на берегу Наровы скоро стал играть заметную роль во внешней торговле России, тем не менее постройка его определялась во многом военно-стратегическими и дипломатическими целями. Эта русская крепость, как бы нависшая над Нарвой, должна была служить грозным напоминанием Ордену о силе России [636].

Изменения, имевшие место в договоре 1493 г. по сравнению с договором 1481 г., еще раз подчеркивают основную направленность ливонской политики великокняжеского правительства — содействие развитию мирных экономических сношений с Ливонией. Отметим, что во время заключения договора 1493 г. русское правительство особенно было заинтересовано в упрочении мирных отношений с Ливонией, ибо с 1492 г. оно находилось в состоянии войны с Великим княжеством Литовским. Эта война, вспыхнувшая из-за перехода верховских князей на службу к великому князю Московскому, положила начало длительной борьбе Русского государства с Литвою за возвращение русских земель — борьбе, составлявшей на рубеже XV–XVI вв. стержень внешней политики России и влиявшей на отношения ее с другими странами.

В 70-х годах XV в. русско-ганзейские отношения регулировались договором Новгорода с Ганзой, заключенным в 1472 г. Присоединение Новгорода к Москве в январе 1478 г. на первых порах не внесло ничего нового в положение ганзейского купечества в Новгороде. Более того, Иван III специальной грамотой, которая была выдана, очевидно, во время его пребывания в Новгороде между 29 января и 17 февраля 1478 г., подтвердил прежние привилегии ганзейцев — право свободной торговли их в Новгороде всеми товарами, гарантии беспрепятственного пути и справедливого суда в случае тяжб с новгородцами [637]. В последнем пункте имелось некоторое изменение по сравнению с условиями прежних новгородско-ганзейских договоров: согласно прежним договорам, ганзейцы в случае тяжб с новгородцами подлежали суду тысяцкого, теперь же — суду великокняжеских наместников. Однако это изменение, неизбежное следствие замены выборных должностных лиц Новгорода должностными лицами, назначенными великим князем, не затрагивало прав и привилегий ганзейцев. Подтверждение привилегий ганзейцев Иваном III свидетельствовало о его стремлении в рассматриваемое время не менять статуса ганзейских купцов. Это стремление станет вполне понятным, если учесть, что в присоединенном Новгороде еще сильны были оппозиционные Москве круги и что не были решены задачи подчинения Москве других княжеств (Тверь, Рязань) и освобождения Руси от татарского ига. В данной ситуации нецелесообразно было идти на обострение отношений с ганзейским купечеством.

Несмотря на подтверждение привилегий ганзейцев в начале 1478 г., ганзейские купцы в Новгороде были вскоре арестованы. Представители ливонских городов, собравшиеся на съезд в Валке, 10 марта 1478 г. писали в Любек, что немецкие купцы в Новгороде арестованы по той причине, что великий князь Московский стал по своей воле обходиться с новгородцами и подчинил их [638]. Но едва ли арест ганзейских купцов был связан с переходом Новгорода под власть великого князя: последний намеревался, как мы только что установили, соблюдать права и привилегии ганзейцев. Вероятнее всего, ганзейские купцы были арестованы в ответ на насилия, чиненные новгородским купцам за рубежом (есть сведения о том, что в эта время новгородские купцы были ограблены и убиты шведами) [639].

Но если представители ливонских городов ошибались, усматривая причины ареста ганзейских купцов в подчинении Новгорода Москве, то перспективы, которые несло это подчинение для Ливонии и ганзейского купечества, они оценили правильно: в своем втором письме в Любек послы ливонских городов на уже упомянутом съезде в Валке выражали опасения по поводу того, что после подчинения Новгорода и Пскова великий князь будет проводить решительную политику в отношении Ливонии и ганзейского купечества.

Предчувствия представителей ливонских городов оправдались очень скоро. Иван III своими действиями показал, что он намерен зорко охранять спокойствие на границах своих владений и интересы своих подданных, находившихся в Ливонии. Так, когда осенью 1479 г. псковские купцы были задержаны в Дерите, а в январе 1480 г. из Ливонии последовало нападение на псковские владения, Иван III послал войска на помощь Пскову, и 20-тысячная московская рать появилась в пределах Ливонии.

Перед лицом грозного противника Орден и ливонские города, забыв о собственных противоречиях, совместно хлопотали об изыскании средств для борьбы с великим князем Московским. Весною 1480 г. послы ливонских городов, прибывшие в Любек, где в это время проходил съезд вендских городов, от имени ливонского магистра обратились к Любеку и другим вендским городам с просьбой о помощи против русских. В военной помощи вендские города, как мы уже говорили, отказали, но они разрешили для нужд войны с русскими собирать налог с товаров (присутствовавших на съезде городов), привозимых в Ливонию, в размере 1 % их стоимости в течение 5 лет. В случае, если война окончится раньше, это постановление должно было действовать не более 2–3 лет. Решение съезда 1480 г. было подтверждено съездом вендских городов в Любеке 16 сентября 1481 г. [640]Так ганзейские города, не ограничиваясь обычными экономическими репрессиями (запрещением торговли и организацией блокады русских земель), стали на путь открытой поддержки вооруженных сил Ордена в его агрессивных действиях против Руси.

Осенью 1481 г. между Ливонией и Новгородом был заключен мир на 10 лет. Согласно этому миру предусматривалось создание более благоприятных условий для деятельности русских купцов в Ливонии. Вскоре по инициативе ганзейского купечества начались переговоры о новом новгородско-ганзейском мире, хотя срок последнего, заключенного в 1472 г. на 20 лет договора еще не истек. Ганзейцы мотивировали свое желание тем, что ганзейское купечество после подчинения Новгорода великому князю не может полагаться на грамоты, данные новгородцами раньше, поэтому желает возобновить мир [641]. Обмен послами и письмами между Новгородом и ливонскими городами, которые вели переговоры от имени Ганзы, имел место в 1482 и 1484 гг. Ливонские города настаивали, чтобы мир был заключен на старых условиях — «по старым грамотам» [642]. В 1486 г. вопрос о возобновлении мирного договора с Новгородом обсуждался на ганзейском съезде; было решено написать ливонским городам, «чтобы они на и лучшим образом позаботились о том, чтобы купец снова пришел к своим старым привилегиям и свободам» [643]. Таким образом, и в новых исторических условиях, сложившихся на Руси после образования единого Русского государства, Ганза хотела обеспечить сохранение прежних норм русско-ганзейских отношений, существовавших в период феодальной раздробленности Руси.