Дмитрий Уваров - Средневековые метательные машины западной Евразии

В 1197 г. византийцы бездарным образом осаждали македонскую крепость Просак: «Камнемётные машины (πετρόβολα μηχανήματα), которыми пользовались варвары, произвели значительный урон в наших рядах, действуя чрезвычайно метко и с удвоенной от падения с высоты силой, потому что распоряжался метанием камней, отпускал винт [ λύγος , «ветвь», т. е. поворачивал метательную балку, согласно интерпретации Чеведдена] и наводил пращу превосходнейший машинист, прежде служивший на жалованье у римлян, но потом перешедший к Хрису [предводителю болгар] , так как у нас ему не выдавали жалованья. Не говоря о закругленных камнях, бросаемых действием машин, камни, просто скатываемые сверху вниз по крутизне, наносили также немалый вред римлянам; весьма часто машинами брошенные камни, даже не попадая прямо в цель, тем не менее разливали всюду смерть вокруг себя: ударившись о встречавшиеся на пути падения скалы, они разбивались от силы удара на множество осколков, которые потом с быстротой пущенной стрелы разлетались туда и сюда в разные стороны и всюду разносили с собой гибель. Между тем с наступлением ночи варвары, неожиданно сделавши вылазку из крепости, разрушили машины, расставленные римлянами на окрестных холмах…» (кн. 3, гл. 1)

В Западной Европе ко времени I крестового похода тяговые требюше использовались преимущественно в Испании, Италии, Франции и норманнской Англии. Около 980 г. в итальянском Chronicon Salernitatum , написанном Павлом Диаконом, впервые появляется термин «петрария», очевидно, для обозначения более крупных машин, чем мангонель. По сообщению хрониста Ордерика Виталия в 1092 г. англо-норманнский феодал Робер де Белем при помощи «машин» на колесах неизвестной конструкции «метал огромные камни в город и жителей» Бреваля. По его же сообщению, в 1118 г. Фульк Анжуйский подверг интенсивной бомбардировке камнями замок Ла Мот-Готье-де-Кленшан, удерживаемый войсками англо-норманского короля Генриха I, и принудил его к сдаче. Причем гарнизон оправдывал перед разгневанным Генрихом свою капитуляцию именно непрерывным обстрелом при отсутствии помощи извне. В 1145 г. такая же бомбардировка принудила к сдаче английский замок Фарингтон (в процессе королевской борьбы с незаконным замкостроительством). Примечательно, однако, что о разрушении стен ни в одном случае не говорится.

Широко пользовались метательными орудиями сицилийские норманны. Вот как пишет, например, Вильгельм Апулийский об осаде герцогом Робертом Гюискаром византийского города Диррахий (ныне Дуррес в Албании) в 1081 г.: «Башня была у него деревянная, искусно сооружённая, на ней разместил он огромную катапульту, метавшую камни большие, чтобы разбить стены города.» Важно отметить, однако, что подробные описания более ранних осад 1060-х, 70-х гг. не упоминают метательных машин у норманнов — они применяли только штурм и (чаще) измор. Вероятно, машины были заимствованы у местного арабо-византийского населения уже после его покорения. В Южной Италии подобную технику использовал и противник Роберта германский император Генрих IV: «Бреши пробил он орудьями, камни метая, в стенах высоких и уничтожил немало башен неустрашимого города.» (об осаде Рима, поддерживавшего папу Григория VII, 1080 г.) (поэма «Деяния Роберта Гюискара» Вильгельма Апулийского, между 1096 и 1099 гг., кн. 4, пер. И.В. Стариков).

Наряду с камнями, активно использовались зажигательные снаряды. Вот пример такого снаряда из «Истории герцога Жоффруа», написанной монахом Жаном де Мармутье и описывающей осаду Монтрёй-ан-Белле в 1147 г. Жоффруа Плантагенетом, графом Анжу: «…приказал наполнить ореховым и конопляным маслом и куделью железный горшок, скрепленный железными обручами и висящий на прочной цепи, и отверстие горшка запечатать подходящей железной полосой, крепко закупоренной. Сверх того он приказал поставить наполненный горшок в раскаленную печь на долгое время, пока он не запылал от сильнейшего жара, так, чтобы булькающее внутри масло закипело. Сперва охладив цепь водой, его доставали снова, прикрепляли к «руке» мангонеля и, с огромной силой и умением, пока он был раскален, инженеры метали его в прочные балки, перекрывавшие бреши. Он раскрывался от удара и от извергнутого содержимого возникал огонь. Вылившееся масло соединялось с шариками огня, давая пищу для пламени. Языки пламени, распространяясь с исключительной быстротой, сожгли три дома и едва позволили людям избежать сожжения.» В данном случае зажигательная смесь использовалась для уничтожения деревянных загородок, которыми защитники пытались перекрыть проделанные тараном бреши в стене. Веком позже Марк Грек в "Liber Ignium" рекомендует дистиллированную смесь размолотого или пережженого красного кирпича с льняным, ореховым или конопляным маслом (так называемое "масло философов"). Но популярнее была пусть менее эффективная, зато дешевая смола.

А вот свидетельство Гийома Тирского, относящееся к штурму Иерусалима крестоносцами в 1099 г. («Деяния бога через франков», кн. VIII, пер. Т.И. Кузнецовой): «Но осажденные, решив сопротивляться врагу до конца, пускали копья и бесчисленное множество стрел, метали камни руками и из метательных орудий, прилагая все силы к тому, чтобы отогнать наших от их стены. Наши, в свою очередь, еще более рьяно бросались вперед и, прикрывшись щитами и плетенками, непрерывно пускали стрелы из лука и баллисты, метали камни величиной с кулак и бесстрашно пытались продвинуться к стене, чтобы тех, кто стоял на башнях, лишить мужества и спокойствия. Другие же, стоявшие в осадных башнях, то старались при помощи шестов придвинуть подвижную башню к укреплениям, то пускали из метательных орудий огромные камни в стену и пытались непрерывными ударами и частыми сотрясениями ослабить ее так, чтобы она рухнула. Некоторые при помощи малых метательных орудий, называемых манганами, из которых стреляли камнем меньшего веса, сбивали тех, кто охранял от наших внешние укрепления стен. Но ни те, которые пытались протолкнуть осадные башни к стенам, не могли должным образом выполнить их намерение, ибо продвижению препятствовал огромный и глубокий ров, прорытый перед стенами, ни те, которые пытались метательными орудиями пробить в стене брешь, не достигли удовлетворительных результатов. Ибо осажденные спускали со стен мешки с соломой и отрубями, а также канаты и ковры, громадные балки и тюфяки, набитые ватой, чтобы этими мягкими и упругими вещами ослабить удары камней и свести на нет все усилия наших. Более того, они и сами поставили у себя орудия, притом в гораздо большем количестве, чем у нас, из которых забрасывали наших стрелами и камнями, чтобы препятствовать их действиям… Кроме того, они направляли на наши машины из своих громадных орудий, стоявших позади укреплений, такие ловкие удары, что у наших осадных башен едва не разбили основание, пробили бока, и одним сотрясением чуть не сбросили на землю тех, кто стоял наверху, чтобы сражаться оттуда.»