Валерий Злыгостев - И нагрянула черная рать... Монгольское завоевание Южного Урала. 1205–1245

https://ru.wikipedia.org/wtki

В этой связи невозможно не упомянуть о башкирском роде гэрэ( гэрэй), относившемся к кипчакской родоплеменной группе и сформировавшемся, согласно исследованиям Р. Г. Кузеева, в XIII–XIV веках [28, с. 466]. Однако в хронике «Юань ши», которая, к сожалению, еще не была опубликована на русском языке в момент работы Р. Г. Кузеева над его монографией, а следовательно, он не мог принять ее к рассмотрению, сведения о рекрутируемых «тысячах», в том числе и из киреев, относятся ко времени завоевания монголами жизненного пространства на западе вначале 1220-х годов. Исходя из этого, причислять их к кераитам следует весьма осторожно, хотя бы по той причине, что кераиты еще в 1203 году, после разгрома Ван-хана, были отмобилизованы Чингис-ханом в общеимперское войско и уже более двадцати лет верой и правдой служили ему. Так каких же киреев собирал под бунчуки своего повелителя Субэдэй, тем более что китайские хронисты (а надо полагать, это были дотошные исследователи) четко подразделяют обоки кераитов и киреев, обозначая их как разные народы? Вывод напрашивается сам собой… Впрочем, необязательно киреев из «Юань ши» отождествлять с гэрэями башкирскими, основываясь на фонетической близости двух названий. Необходимо учитывать, что и те, и другие были порождением Великой Степи, являвшейся гигантским «котлом», в котором «варились», непрерывно самопроникая друг в друга, десятки и сотни этносов. Поэтому лучше не строить фантастических гипотез, а лишь предположить, что башкирский род гэрэ (гэрэй) имел более глубокие корни, нежели предполагалось ранее, и кочевал по Дешту и Южному Уралу задолго до появления здесь монголов.

Летом 1224 года ставка Чингис-хана медленно передвигалась на восток, в сторону Иртыша, но Джучи рядом с ним уже не было. Джувейни свидетельствует, что «Туши… (из) Кулан-баши ушел назад (в назначенный ему улус. — В.З .)» [17, с. 257]. Более отец и сын никогда не увидятся.

Передав в управление Джучи большую часть территорий, захваченных монголами в течение 1207–1224 годов и, в первую очередь, относящихся к Дешт-и-Кипчаку, Чингис-хан поставил перед ним чрезвычайно сложную задачу, предусматривавшую не только удержание и освоение этих земель, но и завоевание стран запада. По существу, став властителем обширного удела (необходимо учитывать, что Юго-Западная Сибирь также входила в систему Джучиева улуса), царевич «в довесок» получал к реализации еще и во многом декларативную программу Чингис-хана, по которой земли «вплоть до мест, куда достигнет копыто монгольской лошади» [17, с. 388], должны были покориться его воле. Если учитывать непомерный аппетит повелителя монголов, это было, по мнению Г. Н. Гарустовича, «не столько наследство, сколько программа будущих завоеваний» [9, с. 59].

Джучи в 1224 году оказался в достаточно сложном положении. С одной стороны, он мог быть доволен тем, что, во-первых, получил в распоряжение огромные территории (о подобном его братья Угэдэй и Толуй не могли и мечтать, а удел Чагатая в Семиречье был неизмеримо меньше удела Джучи); во-вторых, практически, находясь в своем улусе, Джучи являлся соправителем отца, подобно го-вану (великому князю) Мухали (ум. в 1223 году), осуществлявшему от имени великого каана безраздельную власть над Северным Китаем, пребывая там в качестве наместника. С другой стороны, сил на «воплощение в жизнь» всеобъемлющего замысла Чингис-хана относительно дальнейшей экспансии на запад (в чем был просчет и самого каана!) у Джучи оказалось явно недостаточно. Отныне, когда монгольская армия удалилась в Центральную Азию, Джучи оставалось оперировать вверенными ему войсками, а именно: личной дружиной, соединениями, сформированными на основе «9 000 юрт» и прибывшими с ним из Монголии отрядами воинов, рекрутируемых из числа покорившихся завоевателям племен — меркитов, найманов, канглов, а также имперскими подразделениями, находившимися в ведении приданных царевичу военачальников (тех же Мунгэту-багатура и Хукин-нойона).

Исходя из вышеизложенного, можно (весьма приблизительно) подсчитать количество войск, имевшихся под рукой у Джучи. Во-первых, следует принять к рассмотрению изначальный контингент его подданных в подушном исчислении, то есть те самые «9 000 юрт». В данном случае, если учесть, что в одной юрте проживала семья из пяти человек (плюс-минус один-два человека, в зависимости от достатка [46] Свидетельств того, что численность семьи, проживавшей в одной юрте, равнялась примерно пяти человекам, в «Сокровенном сказании» предостаточно, но это вопрос другого исследования. ), получается, что в первоначальном ведении Джучи в 1216–1217 годах находилась орда, численностью около 50 тысяч человек, из них процентов двадцать могли реально участвовать в боевых действиях и составлять один тумен — 10 тысяч воинов, то есть чуть больше одного человека с юрты. Во-вторых, надо полагать, что воинский контингент из состава пленных и покоренных в Деште племен не был велик, потому как кочевое население уходило перед угрозой порабощения на север и запад, а подразделения, которые все-таки из них удалось сформировать, частью были направлены на восток, где началась война с тангутами, а частью оставлены Джучи, однако численность их не должна была превышать некоей критической массы, способной на заговоры или измену. Поэтому десятки и сотни монгольского войска, в рядах которого находились меркиты, найманы, канглы или даже кипчаки, могли составлять не более 10–30 % от числа всего войска самого западного монгольского улуса. В-третьих, личная дружина царевича, дружины ближних нойонов и военных советников хотя и состояли из батуров — профессиональных, прекрасно экипированных бойцов и являлись ядром военной организации Джучиева улуса, тем не менее были весьма немногочисленны и составляли, возможно, лишь несколько сот воинов [47] Согласно Л. Данзану, с Хукин-нойоном в Дешт прибыло «восемь тысяч людей» [13, с. 232]. Однако в данном случае речь не идет исключительно о воинском контингенте, надо полагать, это был личный улус («тысяча») Хукина, и воинов в нем насчитывалось максимум полторы тысячи человек. . Таким образом, следует предположить, что у Джучи «под ружьем» находилось около 20 тысяч человек. Учитывая огромную территорию, которую царевичу необходимо было контролировать, и поставленные перед ним Чингис-ханом задачи по дальнейшему продвижению монгольского влияния на запад, сил этих было явно недостаточно. Тем не менее, по крайней мере, на кипчаков (о башкирах и булгарах и речи нет!) Джучи в 1224–1226 годах оказывал планомерное давление.