Юрий Кобищанов - Аксум

Затем войско Эзаны разделилось. Уже на следующий день после сражения в устье Атбары отдельные отряды были посланы вверх по Нилу, в Южную Нубию. Они разорили «кирпичные» города Алва и Даро, множество «соломенных городов», захватили добычу и благополучно возвратились на север, «устрашив врагов и покорив их». Тогда некоторые из вернувшихся отрядов и несколько новых были посланы вниз по Нилу, в Среднюю Нубию. Они захватили Табито, Фертоти и «царский» город, очевидно Каву, а также четыре «соломенных города». В походе они дошли до границ «красных ноба» (на севере) и вернулись с большой добычей. Установив посвятительный трон у слияния Атбары и Нила, против города, «построенного из кирпича… на острове», Эзана вернулся в Аксум. Устрашенная и разоренная Нубия [134] Кирван предполагает, что именно Эзана разрушил мероитские храмы в Джебель-Баркале, Санаме и Каве ( L. Р. Kirwan , Таnqasi and the Noba, р. 40). Сам Эзана говорит, что его воины разрушили храмы и разбили статуи богов (см. выше). Разумеется, эти храмы и скульптуры должны были сохраниться от мероитских времен. Отсюда можно вывести суждение о характере отношений, сложившихся между ноба и мероитами. Литтман считал, что одна из эфиопских надписей в Мероэ оставлена воином Эзаны (DАЕ, I, 50). Действительно, она примерно синхронична царствованию Эзаны, но ни царь, ни его поход в надписи не упомянуты. Вообще же аксумские надписи из Нубии нуждаются в дополнительном исследовании. , по крайней мере Южная и Средняя, должна была признать его власть. Однако Эзана не говорит, была ли страна обложена данью.

В этом походе Эзана показал себя талантливым полководцем. Он действовал решительно, смело и быстро, а его испытанные воины показали себя непобедимыми. Он по праву мог заявить: «Нет у меня врага ни явного, ни тайного, нет врага, подчиненного мне» (буквально: «Нет врага, который стал бы передо мной и позади метя; нет врага, который бы следовал») [135] До сих пор это выражение переводилось буквально. .

Так было не только на Африканском континенте, где после нубийского похода ни один правитель не смел противиться Эзане; южноаравийские цари, которые считались его вассалами, также предпочитали сохранять с Аксумом наилучшие отношения, не отвергая прямо его притязаний и не навлекая на себя его гнев. Они нуждались в поддержке аксумитов против внешнего врага — мировой Персидской державы и ее аравийских союзников. В надписях Эзаны ничего не говорится о его войнах в Южной Аравии. Намек на них содержится только в одном латинском источнике, современном Эзане. Это «Полное описание мира и его народов», составленное, как видно из упоминаемых в нем событий, в 350 г. [136] Цит. по: H. В. Пигулевская , Византия на путях в Индию, стр. 35, 36. Первые двадцать параграфов «Описания» даны в форме итинерария и, по-видимому, являются дополненным переводом греческой подорожной. В § 18 указан путь из Индии в Южную Аравию и Аксум. Южная Аравия именуется Малой Индией ( India minor ), название Аксумского царства искажено, однако легко восстанавливается по соответствующему месту в итинерариях. Аксумское царство представляется сильной военной державой, которая распространяет свое влияние на Малую Индию; эта последняя просит военной помощи ( aixilium ) у Аксума, когда Персия начинает против нее войну [137] Там же, стр. 122. . Характер сообщения показывает, что речь идет о недавних событиях, память о которых еще свежа. Если перед нами не поздняя вставка, навеянная двумя персидскими оккупациями Хымьяра в конце VI в., то речь идет о каких-то неизвестных другим источникам событиях в Южной Аравии, которые произошли незадолго до 350 г., т. е. в царствование Эзаны. Характеристика Аксумской державы также подходит к этому времени.

Альтхайм и Штиль склонны считать, что Эзана действительно владел частью Красноморского побережья Южной Аравии [138] F. Аltheim und R. Stiehl , 'Еzana von Aksum, S. 245; F. Аltheim , Geschihte der Ниппеп, S. 168–174, 181–184. .

Эзана был последним царем, писавшим свой титул с «этническим прозвищем». На поздних монетах Эзаны и его преемников «этническое прозвище» заменено «демагогической формулой». Она встречается и в надписях Эзаны. В билингве появляется первый зачаток «демагогической формулы»: царь демонстративно выражает заботу о славе своего города. В надписи о походе в Нубию есть фраза, еще более похожая на «демагогические формулы» монет: «Мои народы пользуются справедливостью и правом, и нет на них тягот!» [139] DАЕ, IV, № 11,48. . Очевидно, Эзана весьма заботится если не о народе, то о популярности у народа.

Вместе с тем исчезновение «этнического прозвища» говорит об отказе от какого-то пережитка первобытно-общинного строя, может быть, от остатков народовластия.

Неясно отношение Эзаны к языческому жречеству. В обеих эфиопских текстах билингвы говорится о дарении богу Махрему участка земли [140] DАЕ, IV, № 6, 26; № 7, 26. ; все тексты билингвы говорят о дарении богам золотой, серебряной и трех брошовых статуй [141] DАЕ, IV, № 4, 30–31; № 6, 18–19; № 7, 18–19. . Вероятно, это были гигантские бронзовые статуи высотой до 5 м, основание одной из которых было открыто немецкой Аксумской экспедицией [142] DАЕ, II, S. 44–45, Fig. 81, 82. . Между тем покровительство монотеистическим религиям должно было подорвать влияние старого языческого жречества, тесно связанного с феодализующейся родовой знатью. Может быть, здесь налицо различия в политике Эзаны по отношению к старой знати в равные периоды его царствования?

Надпись о походе в Нубию свидетельствует также о сдвиге в религиозных представлениях царя, причем этот сдвиг представляется одним из этапов в его религиозных исканиях.

Две надписи Эзаны [143] DАЕ, IV, № 8, 9. посвящены Махрему, племенному и династическому богу аксумитов; другие две [144] DАЕ, IV, № 4, 6, 7 и 10. — триаде земледельческих богов: Астар, Бехер и Медр. Возможно, это говорит о попытке расширить рамки официального культа. Наконец, надпись о походе в Нубию свидетельствует о дальнейшей реформе официальной религии.

Эта надпись определенно монотеистическая. В ней 12 раз упомянут единый бог, названный «Господом Небес», «Господом Земли» и «Господом Всего». Он «всем Вечность», «совершеннейший», «непобедимый». Именно благодаря ему аксумиты и царь совершают победы, его они благодарят за поражение врагов, уничтожение нубийских мужчин и женщин, угон в рабство оставшихся в живых, за богатую добычу и благополучное возвращение. Создается впечатление, что автор надписи старается настойчиво внушить читателям, что всеми успехами Аксума они обязаны единому богу. Это не что иное, как пропаганда новой религиозной идеи, идеи монотеизма. В то же время это пропаганда царской власти. Эзана заявляет, что единый и непобедимый бог сделал его царем, побеждает его врагов и оказывает царю постоянное и всесильное покровительство. «Да укрепит Господь Небес мое царство!» — вот единственное пожелание Эзаны. Бог покровительствует и «народам», или общинам, Аксума, но делает это через царя. Царь выступает наместником бога на земле, но не всякий царь, а только царь Аксума. Правда, по представлениям аксумитов и других африканских подданных Эзаны царь был живым богом, воплощением солнечного или солнечно-лунного божества; но он оставался одним из многих богов, в том числе богов-царей, не обязательно самым могущественным. Роль наместника единого и всемогущего бога представлялась гораздо значительнее. Поэтому введение монотеистического культа вело к невиданному прежде усилению аксумской монархии.