Юрий Кобищанов - Аксум

Можно предположить, что западная часть Нагорья была колонизирована в основном аксумитами. Освоение новых земель и связанный с ними рост народонаселения привели к усилению роли Аксума в конце предаксумской эпохи; аксумиты стали самым многочисленным народом Северной Эфиопии. Существовали ли у них такие формы социальной и политической организации, которые не давали бы разбиться переселенцам на соперничающие, раздробленные территориальные группы? На этот вопрос можно ответить положительно. Еще за много столетий до образования Аксумского царства его население имело собственную государственность. Однако консервация племенной организации обеспечивала единство колонистов с аксумским народом и государством. Сохранение городских центров позволяет думать, что распад древнейшего крупного эфиопского государства (существовавшего в V–IV вв. до н. э.) не привел к гибели государственности как таковой; она осталась в форме небольших «царств», ограниченных территорией племени или племенного союза с общим городским центром. Должно было сохраниться и небольшое (первоначальное) Аксумское «царство», которое нельзя приравнивать к будущей Аксумской державе, Аксумскому царству эпохи расцвета.

Во II в. начинается экспансия аксумитов в обратном направлении: не на запад, а на восток, не в слабо населенные, «новые» земли, а в старые области предаксумской Эфиопии, откуда некогда пришли в Аксум предки самих аксумитов.

Итак, в возвышении Аксума важную роль сыграло его географическое положение, делавшее его главным центром растущей североэфиопской периферии. Однако удаленность Аксума от приморских областей затрудняла развитие торговли.

Поэтому причину возвышения Аксума нельзя искать, как это делают многие авторы, начиная с М. Хвостова, в росте красноморской торговли. Прежде всего, расцвет торговли в районе Баб-эль-Мандебского пролива начинается в III в. до н. э. — за 400 лет до возвышения Аксума! Далее, Аксум находился на торговых путях, ведущих от морского побережья в глубь материка. Но он не был ни морским, ни речным портом; помимо него в Северной Эфиопии было немало других городов, находившихся на важных торговых путях и даже на перекрестке двух или нескольких путей. Многие из них, не говоря уже о морских портах, имели более важное торговое значение, чем Аксум, даже после того, как аксумиты захватили основные торговые пути Эфиопии. Наоборот, именно создание Аксумского царства способствовало возвышению некоторых торговых городов, например Адулиса, за счет остальных (см. ниже).

Торговля, в том числе красноморская, сыграла важную (но далеко не первостепенную) роль в развитии древнего эфиопского общества. Однако оживленный торговлей нельзя объяснить возвышение Аксума среди других североэфиопских общин. О постепенном выделении Аксума из числа других поселений в результате развития караванной торговли и различных ремесел также не может быть и речи. Возвышение Аксума среди других городских центров Эфиопии произошло быстро и внезапно, подобно возвышению Рима и Италии.

Известную роль, вероятно, сыграли и чисто политические причины, которые остаются неизвестными из-за слабой изученности истории Эфиопии в предаксумский период.

Возникнув к концу II в., Аксумское царство имело своими соседями большие государства: Мероэ в Нубии, Сабу в Южной Аравии, которые находились в глубоком упадке, завершившемся вскоре их гибелью. Римская империя также переживала кризис. Втянутая в многовековую борьбу с другой мировой державой — Персидской, она нуждалась в помощи Аксума для борьбы с персами, для защиты своих судов от нападений пиратов и границы Египта — от набегов кочевников-блеммиев.

Пиратство у берегов Эфиопии и Сомали зародилось около 100 г. до н. э.

До установления прямого пути из Египта в Индию и Восточную Африку у берегов Эфиопии и Сомали вряд ли развивалось пиратство. Иноземные корабли прибывали сюда специально для торговли; привозимые ими товары могли быть приобретены путем обмена, а местные жители сами участвовали в посреднической торговле с Индией, Цейлоном, Индонезией.

Иное положение сложилось с конца II — начала I в. до н. э. Теперь лишь небольшая часть проходящих судов прибывала для торговли в порты Эфиопии и Сомали. Большинство их просто делало здесь остановки, приберегая лучшие товары для конечной цели путешествия.

Тогда-то, со II–I вв. до н. э., на Красном море и в Аденском заливе начинает развиваться пиратство. Об усмирении красноморских пиратов птолемеевским флотом сообщают Агафархид [3] Diod., III, 43. и Страбон (очевидно, также по Агафархиду) [4] Страбон , XVI, 4, 18, стр. 777 (здесь и далее — по изданию 1879 г.). . В 78 г. до н. э. один кормчий из Фиваиды, по имени Каллимах, впервые получил титул «защитник Индийского и Эритрейского морей» (της Іνδιχης και Еρυφρας θαλασσης) [5] Р. Хенниг , Неведомые земли, т. I, стр. 289. . Речь, вероятно, шла о защите египетских судов от пиратов, потому что со стороны Красного моря Египту никто не угрожал. После завоевания Египта римлянами защита мореплавателей от красноморских и океанских пиратов переходит в руки римских властей. Октавиан Август снаряжал экспедиции против пиратов, но его преемники отказались от систематической борьбы с ними. Поэтому римским капитанам приходилось брать на суда стрелков, чтобы защищаться от разбойников Красного моря и Аденского залива [6] Т. Моммзен , История Рима, стр. 544. . О причинах такой пассивной политики Рима в отношении своих подданных будет сказано ниже. Пока для нас важно отметить, что во II–I вв. до н. э. мореходы из Египта и Средиземноморья боялись пиратов, действовавших у берегов Эфиопии и Сомали. Сохранилось еще одно сообщение об эфиопских пиратах; это приводимый Диодором рассказ о судьбе купца Ямбула, захваченного ими в плен [7] Diod., II, 55. .

Такой случай произошел и с неким Меропием Тирским, о котором рассказывает Руфин Турранский [8] Rufinus Turranius, Historia ecclesiastica, X, стр. 9, 10 (цит. по: Р. Хенниг , Неведомые земли, т. II, стр. 25). . Происшествие относится к 20-м годам IV в., а гавань, куда зашел корабль Меропия, лежала где-то в современной Эритрее, вероятно, к югу от Адулиса, на побережье пустыни Данакиль или у архипелага Дахлак.

О том, что местные племена часто нападали на проходившие мимо суда, говорит Псевдо-Арриан. По его словам, к о-ву Орейна (Дахлак эль-Кебир), лежащему напротив Адулиса, «теперь пристают приплывающие туда [в Адулис] корабли вследствие нападений с материка. Прежде приставали в самой внутренней части залива [Зулы], на так называемом острове Диодора, у самого материка, где имелась пешеходная переправа, по которой жившие там варвары делали набеги на этот остров» [9] Псевдоарриан , Плавание вокруг Эритрейского моря, § 4, стр. 265 (далее — «Перипл»). . Как и в случае с Меропием, эфиопы здесь нападали на корабли не в открытом море, а тогда, когда они приставали к берегу.