Виталий Пенской - «Полоцкий» цикл

Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича. Александро-Невская летопись. Лебедевская летопись // Полное собрание русских летописей. — Т. XXIX. — М., 2009.

Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью // Полное собрание русских летописей. — Т. XIII. — М., 2000.

Милюков, П. Н. Древнейшая разрядная книга официальной редакции (по 1565 г.) / П. Н. Милюков. — М., 1901.

Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским государством. Т. II (1533–1560) // СбРИО. — Вып. 59. — СПб., 1887.

Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским государством. Т. III (1560–1571) // СбРИО. — Вып. 71. — СПб., 1892.

Памятники истории Восточной Европы. Источники XV–XVII вв. — Т. II. «Выписка из посольских книг» о сношениях Российского государства с Польско-Литовским за 1487–1572 гг. — М.-Варшава, 1997.

Разрядная книга 1475–1598 гг. — М., 1966.

Разрядная книга 1475–1605 гг. — Т. II. Часть I. — М., 1981.

Русская армия в эпоху Ивана Грозного. Материалы научной дискуссии к 455-летию начала Ливонской войны. — СПб., 2015.

Скрынников, Р. Г. Царство террора / Р. Г. Скрынников. — СПб., 1992.

Филюшкин, А. И . Когда Полоцк был российским. Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563–1579 гг. / А. И. Филюшкин, А. В. Кузьмин. — М., 2017.

Флоря, Б. Н. Иван Грозный / Б. Н. Флоря. — М., 2003.

Хорошкевич, А. Л. Россия в системе международных отношений середины XVI в. / А. Л. Хорошкевич. — М., 2003.

Янушкевич, А. Н . Ливонская война. Вильно против Москвы 1558–1570 / А. Н. Янушкевич. — М., 2013.

Тарасаў, С. В . Полацк IX–XVII стст. Гiсторыя i тапаграфiя / С. В. Тарасаў. — Менск, 2001.

Lietuvos Metrika — Kn. 564 (1553–1567). — Vilnius, 1996.

Plewczyński, M. Wojny I wojskowość polska w XVI wieku / М. Plewczyński. — T. II. Lata 1548–1575. — Zabrze, 2012.

Stryjkowski, M. Kronika Polska, Litewska, Zmodzka i wszystkiej Rusi / М. Stryjkowski. — T. II. — Warszawa, 1846.

Запущенная в сентябре 1562 года военная машина Русского государства, проверенная в ходе Казанской войны (1545–1552), астраханских походов, войны с Крымом и Ливонской войны (1558–1561), работала, как хорошо смазанный и отлаженный механизм. Гонцы доставили на места грамоты с царскими наказом собираться на «дело государево и на земское» «конно, людно и оружно». К местам сбора, обозначенным в наказах, потянулись дети боярские со своими людьми, служилые татары и инородцы. По городам и волостям сбирались посошные люди, телеги и кони, провиант и фураж. Приводились в порядок дороги и мосты. Для Полоцка наступали непростые времена.

Пока в Москве, в городах и волостях шла эта внешне неприметная, но многотрудная и сложная работа, по ту сторону линии «фронта» Сигизмунд и его советники также готовились к новой кампании. Ещё в сентябре 1562 года пограничным городничим и ротмистрам был разослан королевский наказ — « наука », предписывавший им привести в порядок « стрельбу » и укрепления, обратить особое внимание на сторожевую службу на пограничье и отправку « шпегков » на неприятельскую территорию. В ноябре началась рассылка « листов военъных » « до хоружих и до шляхты », чтобы они « конъно, збройно, у барве, маючи тарчи, древа » сбирались на указанные в «листах» места и готовились « з Божею помочью (…) неприятелю нашему отпор чинити ».

В попытке выиграть время — памятуя о том, как медленно и нехотя, « идучи не идяху », сбиралась поветовая шляхта для похода в Лифляндию в 1561 году, — а заодно и разведать, каковы намерения московского, Сигизмунд через радных панов отправил в Москву гонца своего, Сеньку Алексеева. Гонец должен был доставить грамоты « о том, чтобы они (московские бояре и митрополит Макарий) государю своему били челом и на то наводили, чтобы з братом своим з Жигимонтом-Августом королем похотел доброво согласия и на королевы бы послы дал свою опасную грамоту ».

Гонца приняли в Москве. От имени Ивана ему были вручены опасные грамоты для великих послов. В грамотах тех сказано было, чтобы послы поспешали « постановить » « доброе дело », пока московская рать не вступила в литовские пределы. Но чтобы гонец ненароком не выведал царский замысел, велено было его отправить обратно в Литву той же дорогой, какой он ехал в Москву, — через Тверь и далее в Юрьев — Дерпт. Ни Иван, ни его бояре не сомневались в истинном замысле Сигизмунда: по их мнению, « то все король делает ко царю и великому князю присылки неправдою, чтобы ему некоторое время чем попроизволочити, а х Крымскому царю поминки многие посылая, чтобы стоял на крестьяньство и крестьянскую кровь лил ».

В самом деле, идти зимой в тысячевёрстный марш на север по заснеженной буранной степи к московским рубежам крымцам было несподручно. А за переговорами, глядишь, и весна, а весной просохнут степные шляхи, зазеленеет трава — и « царь » крымский решится на набег и тем самым если и не сорвёт, то затруднит задуманное предприятие. Кстати, стоит обратить внимание: летописец, записав под 27 ноября 1562 года новость об отсылке литовского гонца обратно, тогда же впервые указал и на цель военных приготовлений грозного царя — Полоцк.

Отправив гонца в сопровождении пристава в Тверь, Иван со своим братом Юрием, двоюродным братом Владимиром Старицким и с боярами посоветовался с митрополитом Макарием. Все вместе они вынесли приговор: « идти на недруга своего на Жигимонта короля Полского и великого князя Литовского за его многие неправды и неисправления ». Не только за то, что в грамотах на царское имя допускаются « непригожие многие слова » и умаляется титул государский; за то, что вступился король в царскую отчину « Вифлянскую землю » и, взяв град Тарваст, многих ратных людей государевых побил и в полон увёл; за то, что посылает крымскому « царю » многие богатые поминки и наводит бусурман на христиан — но и за покровительство « люторской ереси » и гонения на « греческую веру » в королевских владениях.

Отстояв обедню в церкви святых Бориса и Глеба на Арбате, получив благословение митрополита Макария и взяв с собой « победоносные » и « чюдотворные » иконы и кресты, 30 ноября Иван в сопровождении блестящей свиты и своего двора выступил из Москвы в Можайск. Сюда он прибыл 5 декабря, за день до Николы осеннего. Полоцкая кампания была открыта.

Те несколько дней, что Иван Грозный провёл в Можайске, были посвящены обычным хлопотам. По устоявшейся традиции царь разослал в места сбора войск грамоты, в которых приказывал « бояром и воеводам, в которых местех воеводы збирались, про свой приход отписать, что пришел (государь) в Можаеск ». Поскольку кампания была открыта, то воеводы должны были сверить имевшиеся у них на руках списки детей боярских с наличными людьми, « и которые дети боярские к ним приедут, и они б приезды их писали, хто в корой день приедет, и о людцкой даче выпрашивали да отписывали ко царю и великому князю ». И, само собой, поскольку срок завершения сбора войск был, что называется, на носу, « бояром и воеводам » предписывалось вместе с детьми боярскими и их людьми быть готовыми по первому сигналу выступить в поход.