Юрий Алексеев - Походы русских войск при Иване III

Далее идет передача слов самого Богдана; «с тем меня отпустил князь великий к вам, а только есми один день у него и был, а Василя Быкова оставил у себя по наказу вашему».

Сообщение Пск. летописи заслуживает серьезного внимания. Интересна и характерна сама форма изложения: дословное цитирование наказа великого князя и слов самого посла. В этой форме отразился официальный характер Пск. летописи. Но еще более важно фактическое содержание известия. Псковский посол Богдан возвращается в сопровождении великокняжеского служилого человека, ведущего за собой большой воинский отряд. Как и миссия Василия Дятла, это — новое настойчивое напоминание псковичам об их обязанности выступить в поход. Конные отряды Дятла и Коробьина должны были, очевидно, не только усиливать псковскую конницу и придавать ей большую устойчивость, но и поддерживать в ней соответствующее морально-политическое настроение, напоминая о верности великому князю.

Из слов посла Богдана видно, что, находясь в Торжке, великий князь с точностью рассчитал, когда ему быть в Русе, уже взятой и сожженной московскими войсками, — быть в Русе в среду на второй недели после Петрова дня, т. е. 10 июля.

Великий князь требует выступления псковичей 20 июля, на Ильин день, или, в крайнем случае, на неделю позже. В данном случае псковичи превзошли ожидания великого князя, выступив на десять дней раньше намеченного срока.

Когда псковское ополчение выступило в поход, военные действия были уже в самом разгаре.

Взяв 24 июня Русу, войска князя Данилы Холмского и Федора Давыдовича двинулись к Шелони. Дальнейшее движение выводило их на ближние подступы к Новгороду с запада и юго-запада. Однако, по словам Моск. летописи, «яко же приидоша на место, нарицаемое Коростыни, у езера Илмеря на брезе, и внезапу паки безвестно прииде на них по озеру рать в судех от Новагорода». [278] ПСРЛ. Т. 25. С. 288.

Даты не приводится, но, очевидно, это произошло через несколько дней после 24 июня — взятия Русы.

Новгородцы «из судех вышед, приидоша таем под станы их, а им в то время оплошившимся». Новгородцы застали своих противников врасплох, и этим могли поставить их в тяжелое положение. Однако «сторожа же воевод великого князя, видевшие их, возвестиша воеводам, они же в тот час вооружившеся поидоша противу их».

По словам новгородского летописца, «к Русе послаша новгородцы судовую рать и пеши бишася много, и побиша Москвичь много, и пешей рати ладе много, а иные разбегошася, а иных Москвичи поймаша». [279] ПСРЛ. Т. 4/1. С.446.

Великокняжеское войско на берегу Ильменя — конница (только конница могла пройти от Москвы до Русы около 500 верст за 15–18 дней марша по лесисто-болотистой местности). Основным преимуществом москвичей было, вероятно, их умение сражаться в конном строю (отработанное многолетней практикой службы на Берегу и столкновений с татарской конницей).

Победа осталась за москвичами: они «многих избиша, а иных рукама изымаша». Вооружение, как и тактика великокняжеской конницы было отработано в ходе бесконечных войн и походов на южном рубеже, тогда как ополчение Господина Великого Новгорода отнюдь не могло иметь такой практики. Как и в бою под Русой в 1456 г., преимущество московского войска, в сущности профессионального, над массой новгородских ополченцев было решающим.

«И оттоле паки возвратишася к Русе в той день оже в Русе инаа рать пешаа множае первее и сугубейшиа, пришли рекою же в судех Полою именем».

Видны некоторые черты новгородского плана войны. Новгородское руководство стремилось, видимо, держать силы на ближних подступах к городу, нанося короткие контрудары, т. е. действовать по внутренним операционным линиям. Эта стратегия в большой степени определялась особенностью состава новгородского войска, состоявшего главным образом из пехоты, неспособной к марш-маневру на большие расстояния. Владение озером Ильмень давало новгородцам возможность маневрировать силами судовой рати против великокняжеских войск на южном берегу озера. Новгородцы не успели защитить Русу, но теперь с выходом великокняжеских войск на берег Ильменя, решили нанести им контрудар и не дать возможности выйти на ближние подступы к городу. Именно так можно понять действия новгородцев после падения Русы.

Действия двух новгородских группировок, пересекавших Ильмень, не были согласованы между собой, что дало возможность воеводам великого князя разбить их поодиночке. Сказалось отсутствие или неэффективность главного командования новгородских войск, которым не удалось добиться взаимодействия. «Весьма поучительны тактические действия отряда Холмского. Пользуясь ошибками противника, отряд наступал смело и решительно и уничтожал противника по частям», — справедливо отмечает Е. А. Разин. [280] Разин . С. 318.

После победы под Русой воеводы «послаша к великому князю с тою вестью Тимофея Замытского, а пригонил к великому князю нуля в 9 день на Коломно озеро». [281] ПСРЛ. Т. 25. С. 288.

Впервые после прибытия великого князя в Торжок в рассказе Моск. летописи появляется точная дата, свидетельствующая о ведении походного дневника. Вероятно, он велся без перерыва, но в летописном рассказе использовался лишь выборочно — в летописи представлен не сам походный дневник, а переработка его для нужд официального летописного рассказа.

Великий князь, направляясь из Торжка в Русу, остановился на озере Коломно. Это позволяет уточнить маршрут его движения — он шел от Торжка на Вышний Волочек, а затем повернул налево, в сторону Русы. [282] По теперешней карте Коломно — на р. Шлине, вытекающей из озера того же названия и текущей на восток. Если судить по теперешней карте, Коломна — в 90 км от Торжка. Если так, то при средней скорости движения 25–30 км в день великий князь выступил из Торжка не позднее 5–6 июля.

От Русы до Коломны Тимофей Замытский мог проскакать не менее чем за двое суток, следовательно, он был отправлен с победной вестью 6 или 7 июля. Около этого же времени и произошло второе сражение москвичей с новгородской пешей ратью.

Донеся о победе под Русой, «сами воеводы от Русы поидоша к Демону городку» [283] ПСРЛ. Т. 25. С. 288. (о чем, очевидно, тоже доложили великому князю). Это означало, что воеводы двинулись в юго-восточном направлении, не к Новгороду, а в обратную сторону. Демон, теперешний Демьянск, в 90 верстах, т. е. в двух или трех переходах, от Русы. Целью этого движения было, очевидно, овладение укрепленным пунктом новгородцев в тылу наступающих великокняжеских войск. [284] А. К. Банов почему-то считал, что к Демону отступили разбитые под Русой новгородцы ( Банов . С. 20).

«Князь же великий посла к ним, веля им ити за реку Шолону сниматися с псковичи. А под Демоном велел стаати князю Михаилу Андреевичу с сыном своим князем Васильем и со всеми вон своими».