Юрий Алексеев - Походы русских войск при Иване III

Таким образом, все источники московской ориентации находятся в той или иной степени зависимости от донесения великокняжеских воевод, отраженного в Моск. летописи, но отходят от него в деталях. Все истопники рисуют одну и ту же картину ожесточенного боя, полного поражения новгородской стороны и разорения Заволочья. Судя по месту боя, следует отвергнуть версию Тип. о том, что боевые действия начались с похода войск князя Шуйского на Устюг. Скорее всего, наступление начали великокняжеские войска, которые до встречи со своими противниками продвинулись далеко вниз по Двине.

Новгородская версия событий отражена в Строевском списке Новг. IV летописи.

Еще в 6978 г., т. е. до 1 сентября 1470 г., за два месяца до приезда в Новгород князя Михаила Олельковича, «поехал князь Василий Васильевич за Волок с воеводою Новгородским с Василием Микифоровичем». [316] ПСРЛ. Т. 4/1. С. 446. Это важное сообщение можно рассматривать как признак подготовки к войне с великим князем — началом приведения в оборонительное состояние северных владений Великого Новгорода.

Под 1470/71 (6979) годом, рассказав о начале войны, Шелонской битве и подготовке города к обороне, летопись далее сообщает: «В то же время князь великий Иван Васильевичъ посла рать свою за Волок, и князь Василей Васильевичъ и воевода заволоцкий Василий Микифоровичъ изыдоша противу со своей ратью и с Заволочаны и с печеряны, и оступившимся им на ратный бой. И паде многое множество с обе половины. А Двиняне не тягнуши по князе по Василье Васильевиче и по воеводе по Васильи по Микифоровиче, и шестники измогоша, и Заволочан посекоша, и Двинян иссекоша. А князя Василья Васильевича и воеводу Васильа Микифоровича Бог ублюде, и приехаша в Новгород в мале дружине».

Новгородский источник вполне подтверждает сведения, содержащиеся в памятниках московской ориентации, но добавляет интересные детали. Двиняне «не потягнуша» за новгородского князя и его воеводу, и это было, вероятно, одной из главных причин поражения новгородцев. Измена двинян или, во всяком случае, их нестойкость в бою, может быть объяснена общими чертами новгородско-двинских отношений. Как известно, еще в 1397 г. Заволочье пыталось отделиться от Господина Великого Новгорода и перейти под власть великого князя Московского. Это вызвало карательную экспедицию новгородцев и жестокие казни мятежников. [317] НПЛ. С. 389–393; ПСРЛ. Т. 4/1. С. 383. Однако коренные, внутренние причины конфликта с северной провинцией устранены, по-видимому, не были. Можно предполагать, что в основе этого конфликта лежало неравноправие Двинской земли с ее метрополией, положение «пригорода», всецело подвластного городской общине (фактически — боярской элите) столичного центра. Во всяком случае, удержать в своих руках Заволочье в кампании 1471 г. новгородцам не удалось, несмотря на длительную подготовку и мобилизацию крупных сил.

Какие же контингенты участвовали в боевых действиях на Севере?

На стороне новгородцев сражались (плохо или хорошо) двиняне и заволочане, что упоминается во всех летописях. Видимо, между этими контингентами была разница. Кроме того, упоминаются печеряне и кореляне. Готовясь к войне на Севере, новгородские власти провели, видимо, своего рода тотальную мобилизацию, призвав под свои знамена языческие племена отдаленных окраин. Однако крупной роли эти контингенты, видимо, не сыграли — в составе комбатантов на Двине они не упоминаются ни в московских, ни в новгородских известиях. Решающую роль играли двиняне и заволочане — все известия говорят именно о них.

На стороне великого князя сражались устюжане и вятчане. Устюжане шли в поход со своим наместником, как его называет Уст. летопись. Василий Федорович Образец сочетал в своем лице военную и административную власть.

Наибольшего внимания заслуживает участие вятчан. Как уже отмечалось, еще в 1469 г. вятчане были далеко не лояльны по отношению к великому князю. Но в 1471 г. все было иначе. 31 мая на Вятку был послан Борис Слепец Тютчев — очевидно, поднимать в поход земское ополчение. Но независимо от этого произошло событие, представляющее особый интерес.

Великокняжеская летопись помещает известие об этом в конце рассказа о кампании 1471 г.

«А того же лета Вятчане шед суды Волгою на низ, взяша Сарай, много товара взяша, и плен много поимаша. Слышевша се Татарове Большие Орды, понеже близ ту кочевали за один день, и тако многое их множество, поидоша переимати их. И поимавше суды, и всю Волгу заступиша суды своими, хотяще их перебити. Они же единако пробишися сквозь их и уидоша со всем. А под Казанью тако же хотеша переняти их, и тако проидоша мимо тех со всем в землю свою». [318] ПСРЛ. Т. 25. С. 291.

В Тип. летописи известие о битве вятчан помещено до рассказа о бое на Двине — сразу после сообщения о походе Семена Сабурова на Кокшенгу.

«Того же лета, в ту же пору, идоша Вятчане Камою на низ и в Волгу в судех, и шедше взяша град царев Сарай на Волзи, и множество Татар изсекоша, жены же их и дети в полон поимаша, и множество полону вземше. Возвратишася Татарове же Казаньскии перенята их на Волзе. Вятчане же бившася с ними и проидоша здравии с всем полоном, и иногие ту от обоих падоша. Вятчане же пришедше из Сараю и поидоша с воеводами великого князя, с Васильем Образцом и с Борисом Слепцом, и с Устюжаны противу Новогородцев». [319] ПСРЛ. Т. 24. С. 191; то же в Соф. II; ПСРЛ. Т. 6/2. Стб. 175–176.

Уст. летопись (Архангелогородский летописец) помещает известие о походе вятчан после рассказа о бое на Двине. «Того же лета ходили Вятчане ратью на Волгу. Воивода был у них Костя Юрьев. Да взяли Сарай и полону бесчисленная множество и княгинь сарайских». [320] ПСРЛ. Т. 37. С. 93. — В списке Мацеевича это известие отсутствует.

Ерм. летопись помещает краткое известие: «Того же лета Вятчане Сарай взяли». [321] ПСРЛ. Т. 23. С. 159.

Перед нами — разные варианты известия о выдающемся военно-историческом событии. Нет основания подвергать сомнению достоверность летописных известий. Поход судовой рати вятчан, по-видимому, действительно имел место. Поход был совершен самими вятчанами, во главе с их собственным воеводой и, по-видимому, без какого-либо участия служилых людей. Это был скорее всего поход добровольцев — охочих людей, непосредственной целью которого была добыча. В этом смысле поход Кости Юрьева не отличался от походов удалых ушкуйников предыдущего века, державших в страхе все Поволжье. Но если в организационном и тактическом плане поход Кости Юрьева в принципе не отличается от набегов ушкуйников, то в политическом и стратегическом плане он представляет собой совершенно иное явление. Русские люди впервые нанесли удар по столице ордынского хана. Это главная характеристика похода вятчан. Судовая рать вятских охочих людей фактически выступила на стороне великого князя и совершила марш-маневр, как нельзя более отвечавший интересам великокняжеской политики. Остается открытым вопрос: был ли совершен этот поход по прямому указанию великого князя, с его ведома или совершенно самостоятельно, по инициативе самих вятчан? Независимо от ответа на этот вопрос объективные результаты похода не вызывают сомнения. Удар по Сараю ослабил державу хана Ахмата и показал уязвимость и относительную слабость этой державы, продолжавшей оставаться грозным противником складывавшегося Русского государства. Вполне вероятно, что набег на Сарай не дал Ахмату возможности привести в исполнение планы удара по Русской земле в союзе с королем Казимиром, во всяком случае — заставил на время отказаться от похода на Русь.