Юрий Алексеев - Походы русских войск при Иване III

В чисто военном плане поход Кости Юрьева продемонстрировал боевые возможности судовой рати, возможности совершать глубокие рейды и преодолевать попытки «переимания» со стороны противника. Судовая рать как род войск сохраняла свое значение в условиях севера и востока, сохраняла значение и система комплектования этой рати, тесно связанная с общинными вечевыми порядками Вятской земли.

В отличие от удалого похода Кости Юрьева, поход и бой судовых ратей в Заволочье представляют картину смешанного земско-служилого ополчения, создаваемого по распоряжению великого князя, возглавляемого его воеводами и действующего по его указаниям в рамках общего плана кампании. В отличие от походов на Казань в 1468 и 1469 гг., когда судовым ратям не удалось добиться успеха без взаимодействия с конным служилым ополчением, кампания 1471 г. на Волге и на Севере может быть названа триумфом судовых ратей. Они сумели самостоятельно решить крупные оперативно-тактические и стратегические задачи и сыграть важную роль во всей кампании.

Общий итог кампании 1471 г. — полное поражение боярского Новгорода. Удельно-вечевой системе был нанесен решающий удар. Создание единого Русского государства стало реальностью, сложилась новая стратегическая и политическая ситуация, возникли новые задачи и перспективы.

Зимне-весенний поход 1472 г. в Пермскую землю известен по двум основным источникам — великокняжеской летописи и местной Коми-Вым. летописи. [322] Флоря Б. Н . Коми-Вымская летопись. С. 218–232.

Под 6980 (1471/72) годом великокняжеская летопись излагает события в основном в хронологическом порядке.

«Тое же месяца Декабря, по Рождестве Христове, явилася на небеси звезда велика…

Месяца же Генваря по Крещении другая звезда явилася…

Тоя же зимы послал князь великий на Великую Пермь князя Федора Пестрого воевати их за их неисправление…» [323] ПСРЛ. Т. 12. С. 142–143; Т. 26. С. 244. — Известие о начале похода в Своде конца XV в. отсутствует.

Можно предположить, что отправка князя Федора Пестрого на Великую Пермь состоялась, скорее всего, после 6 января 1472 г.

Летописное известие о начале похода не содержит никаких подробностей — ни состава войск, ни имен воевод, ни маршрута.

Следующее упоминание о походе князя Федора относится уже к лету.» [324] ПСРЛ. Т. 25. С. 296–297; Т. 12. С. 148.

«Иуня 26, прииде весть великому князю из Перми, что воевода князь Федор Пестрой землю Пермскую взял. А пришел в землю ту на устъ Черные реки на Фоминой неделе в четверток (9 апреля. — Ю. А .) и отгуду поидех на плотех и с коньми и приплыв под город Анфаловской еьиде оттуда с плотов и поиде отгуду на коних на верхнюю землю к городку Искору. А Гаврила Нелидова отпустил на нижнюю землю, на Урос, на Чердыню да на Почку, на князя на Михаила, Князю же Федору не дошедшу еще городка Искора, и сретоша его Пермичи на Колве ратью, и бысть им бой меж собою. И одоле князь Федор, и поймал на том бою воеводу их Кача. И оттуду воевода князь Федор поиде таки ко Искору и взят его, и воеводы их поймал, Бурмота да Мичкина, а Зыран по опасу пришел к нему. Поймал же и иные городки и пожегл.

А Гаврила шед те места повоевал, на которые послан. И потом прииде князь Федор на устье Почки, где впала в Колву, и сождася тамо со всеми своими, а поиманых тех туто же приведе. Срубивше ту городок и седе в нем, и приведе всю землю ту за великого князя.

И оттуду послал князь Федор князя Михаила к великому князю, и тех Бурмота и Мичкина, и Кача, а сам остался тамо в городке Почке. А что имал у тех у Бурмота и Мичкина и Кача, и то послал к великому князю: 16 сороков соболей, да шубу соболью, да пол-30 поставов сукна, да 3 пансыри, да шелом, да две сабли булатные». [325] Там же.

Известие великокняжеской летописи представляет собой изложение (пересказ, вероятно, близкий к тексту) официального документа — донесения князя Федора Пестрого. Летописец отметил точную дату прибытия этого донесения в Москву — видимо, ему придавалось достаточно большое значение.

Другие летописи передают это известие в своих вариантах. В Ерм. летописи никаких подробностей похода нет, но дано отчество князя Федора (Федорович) и сказано, что он тех, «которые великому князю грубили, а тех всех к великому князю ведеть». Влияние великокняжеской летописи здесь несомненно, но видна и редакторская работа составителя Ерм.: он знает отчество князя Федора, он по-своему рассказываете его действиях. В Тип. и Вол.-Перм. летописях это известие отсутствует. В Уст. летописи князь Федор имеет отчество Давыдович, дата похода —26 июня, подробности отсутствуют, но сказано, что с князем Федором шла «рать устюжская» [326] ПСРЛ. Т. 37. С. 48. и что после похода «рать вся цела». [327] Там же. С. 48, 93.

В основу сообщения Уст. летописи положено, очевидно, официальное великокняжеское известие, но местный летописец добавил важное сведение об участии в походе устюжан, и по своему усмотрению дал отчество руководителю похода.

Коми-Вым. летопись дает самостоятельную версию похода. Причиной похода было то, что «пермяки за Казанцев норовили, гостей казанским почести воздавали, людей торговым великого князя грубили». Князь Федор Пестрый шел в поход «с Устюжаны, Велозерцы, Вологжаны, Вычегжаны». После победы над пермяками великий князь «отпустил на Пермь княжити» взятого в плен местного князя Михайла. [328] Флоря Б. И . Указ. соч. С. 229.

Известия Коми-Вым. летописи по существу не противоречат официальным великокняжеским известиям, но приводят ряд новых данных, которые выглядят правдоподобно. Причиной (или одной из причин) похода на Пермь действительно могли быть дружественные отношения пермяков к Казанскому ханству (вероятно, та или иная форма зависимости от него) и враждебность их к Москве (о «грубости» пермяков пишет и Ерм. летопись), вполне вероятно, действовали и мотивы торгового характера. Для нашей темы наибольший интерес представляет перечень сил, участвовавших в походе. Этот перечень тоже вполне правдоподобен. Об участии в походе устюжской рати пишет и Уст. летопись. Вполне естественно участие в походе представителей других северных русских земель, перечисляемых в Коми-Вым. летописи. Отправка на княжение пленного князя Михаила также вполне правдоподобна, она соответствовала обычной практике Ивана III возвращать на княжение пленных князей, приводя их предварительно к присяге, т. е. поставив в формально-юридическую зависимость. Коми-Вым. известие можно рассматривать как ценное дополнение к официальной великокняжеской летописи.

Материалы обеих летописей позволяют проследить основные черты похода.