Юрий Алексеев - Походы русских войск при Иване III

Серьезным испытанием для системы обороны южного рубежа стало нашествие Едигея. По словам Моск. летописи, зимой 1408/09 г. «некоторый князь Ордынский, именем Едигей, повелением Булата царя прииде на Русскую землю, а с ним 4 цесаревича и мнози князи Татарьстии… се же слышав, князь великий Василий Дмитриевич не стал на бой противу татар, но отъеха вборзе на Кострому». [375] ПСРЛ. Т. 25. С. 238.

1 декабря Едигей подошел к Москве и распустил свои войска «по всему великому княжению». «И не остася таково места, иде же не были Татарове».

«Град же Москва в печали велице бысть, вой обстоим, а людие в них затворишася. Посад же около его сами пожгоша, боящееся примета. В граде бо бяше затворился с ними князь Володимер Андреевичъ, братья великого князя, и мнози бояря, с ними и епискипы, и весь священический чин, и многое множество народа… от многих бо град и стран збегошася твердости ради градные».

По словам летописного рассказа, Едигей «хотя и зимовага туго, похваляшася град взят хотяше».

Однако в Орде произошли смуты, и царь Булат «в ужасе зело быв» потребовал от Едигея срочно вернуться в Орду. 20 декабря Едигей снял осаду и отступил, получив от Москвы откуп в 3 тыс. рублей.

Страна была разорена «от земли Рязанские и до Галича и до Белоозера, всех бо подвизашеся и вси смутишася». В числе взятых и разоренных городов летописец конкретно называет Переяславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Новгород Нижний и Городец.

Наиболее подробный рассказ об этом нашествии читается в Никон, летописи, соединившей в себе ряд более ранних рассказов. [376] ПСРЛ. Т. 11. С. 203.

Едигей разжигал вражду между великим князем Василием и Вито-втом Литовским и, обещая Василию свою помощь, втайне подготовил нападение на него. Нападение было внезапным. «Князь великий… не успе ни мало воинства собрата, и тако град осади (т. е. подготовил Москву к осаде. — Ю. А .) и в нем остави дядю своего князя Володимера Андреевича… и братью свою… и воеводы, и многая множество народа, а сам с княгинею своею и з детми отьеха на Кострому». Едигей осадил Москву, но близко подойти не решился, «пристроения ради градного и стреляния со града». По словам летописца, при отступлении Едигей заявил своей дружине: «… вскоре отъидем во Орду, да не царства лишимся… а зде князь великий Василей собрався, нас победит, что створим тогда?»

Рассказ Никон, летописи отличается большей эмоциональностью (красочно описываются бедствия москвичей и т. п.), но фактически содержит те же реалии. Существенно важным является только описание обстоятельств начала нашествия — двуличие Едигея обеспечило ему внезапность, именно поэтому великий князь не успел собрать войска и был вынужден поспешно «отъехать» на Кострому.

Известные нам рассказы о нашествии Едигея носят в основном нарративный характер. В распоряжении летописца могли быть какие-то официальные данные о начале и конце нашествия, о плененных городах и т. п., но в его руках они подверглись сильной литературной обработке и свой документальный характер потеряли. Не видно следов ни дневниковых, ни разрядных записей. Перед нами — летописная повесть, основанная на некоторых реальных фактах. Тем не менее из этой повести можно сделать определенные выводы.

Между событиями 1408 и 1382 гг. много общего. Внезапность нападения, неготовность войск к отражению его, поспешный отъезд великого князя из столицы в далекую Кострому, разорение страны татарскими отрядами, не встречавшими, по-видимому, организованного сопротивления (это особенно подчеркивает Никон.). Ни в том, ни в другом случае оборона линии Оки не сыграла никакой роли и, по всей вероятности, просто не функционировала. Наряду с этим заметно и важное отличие. В 1408 г. Москва не была брошена на произвол судьбы, а приготовлена к обороне, во главе которой был поставлен опытный и авторитетный военачальник. Именно поэтому Едигею, в отличие от Тохтамыша, взять Москву не удалось.

Тем не менее кампания 1408 г. — крупное поражение великого княжества Московского, затормозившее его дальнейшее усиление и развитие.

В военном отношении кампания осени 1408 г. показала, что отсутствие обороны берега Оки если и не приводит к падению Москвы, то, во всяком случае, ведет к масштабному разорению всей страны на глубину в сотни километров. Из двух элементов обороны, наметившихся в начале великокняжения Василия Дмитриевича, на высоте оказался только один — оборона самой столицы, т. е. пассивная ее оборона, не поддержанная какими-либо силами извне. Каких-либо признаков существования главного командования, т. е. попыток организации взаимодействия сил, обороны отдельных городов и т. п., незаметно. Великий князь, покинув свои войска и свою столицу, теряет все нити управления и лишается какой-либо возможности влиять на ход событий.

Во всяком случае, можно констатировать, что достаточно надежной системы обороны на южном стратегическом, т. е. противоордынском, направлении в то время не существовало.

В реальных условиях начала XV в. в результате ослабления великого княжества Московского опасность грозила не только с юга, из Поля, но и с востока — на Нижегородско-Владимирском направлении, где располагалось враждебное Москве Нижегородское княжество.

Об этом свидетельствует факт дерзкого безнаказанного нападения совместного татарско-русского отряда царевича Талычи и нижегородского боярина Семена Карамышева на Владимир в июле 6918 (1410/11) г. Отряд в триста человек прошел «лесом безвестно» по Клязьме, захватил врасплох и разграбил формальную столицу Русской земли. Воеводы Щока в городе не было, не было ни дозорной службы, ни какого-либо сопротивления налетчикам. [377] ПСРЛ. Т. 25. С. 240. Восточное стратегическое направление оказалось совершенно беззащитным. Об уязвимости восточного фронта свидетельствовали и позднейшие события. Так, в 1428 г., по данным Моск. летописи, татары напали на Галич, города не взяли, но землю разорили, в том же году они напали на Кострому, но были отбиты. [378] ПСРЛ. Т. 25. С. 248; Т. 26. С. 186. Уст. летопись сообщает также о нападении на Лух и Плесо. [379] ПСРЛ. Т. 37. С. 84.

В 1431 г. нападению подвергся Нижний Новгород. [380] ПСРЛ. Т. 25. С. 248. Эти нападения приносили материальный ущерб и создавали напряженную обстановку на всем восточном фронте шириною в сотни верст.

Обстановка на восточном направлении резко ухудшилась в конце 30-х гг., когда изгнанный из Большой Орды хан Улу-Мухаммед (Махмут в русских летописях) перенес свою ставку на русскую окраину. В декабре 1437 г. он разбил русских князей в бою под Белевом, [381] Там же. С. 260. а через полтора года появился под стенами Москвы. Это было первое за тридцать лет после Едигея нападение на русскую столицу.