Юрий Алексеев - Походы русских войск при Иване III

Наиболее подробный рассказ содержится в Тип. летописи.

«Посла князь великий воевод своих Семиона Ивановича да Василия Федоровича Образца и с ними множество воинства в судех, к Казани. Они же плениша землю их по Волзе, множество изсекоша, а иных плениша. И приведша ко граду начаша стреляти. Бысть буря сильна и дождь, и нелзе приступите ко граду, они же въспятишася и сташа на Волзе. А Вятчане же и Устюжане плениша по Каме множество безчисленое изсекоша, а иных в полон поимаша. Царь же посла с челобитьем к великому князю и умиришася, яко же угодно бысть великому князю». [419] ПСРЛ. Т. 24. С. 196–197.

Такое же известие — в летописях Сп.-Прил., Увар. и Воскр. [420] ПСРЛ. Т. 8. С. 199–200; Т. 28, С. 147–148, 312. (без имени воеводы Семена Ивановича).

Перед нами две основные версии о весеннем походе 1478 г. Версия Моск. летописи носит незавершенный характер — по каким-то причинам официальный рассказ о походе прерван в самом начале. Этого рассказа не было в распоряжении и составителя Никон. — наиболее официального свода XVI в. Краткое известие могло быть основано на каких-то официальных источниках. Известие Тип. основано, по-видимому, на рассказах участников похода, возможно также на местных — вятских и устюжских известиях, но содержит концовку официального характера.

Поход 1478 г. освещен в наших источниках достаточно противоречиво, и ход событий можно представить себе только в самых общих чертах.

Поход судовой рати по Волге сопровождается, по-видимому, аналогичным походом по Каме, но уверенности в этом нет, так как устюжский летописец не пишет об этом ни слова, а только сообщает о самовольном походе, устюжан-«шильников». [421] ПСРЛ. Т. 37, С. 94. Однако в пользу версии об участии устюжан в походе 1478 г. на Казань говорит упоминание в Соф. II имени Бориса Слепца (Тютчева), известного своими связями с Устюгом.

Трудно решить вопрос о воеводах. Кто такой Семен Иванович, неизвестно; если бы это был Ряполовский, он был бы назван князем. Наиболее достоверно известие о Василии Федоровиче Образце как «большем воеводе», т. е. первом воеводе Большого полка. Борис Слепец (Тютчев) стоял, возможно, во главе устюжской судовой рати.

В дошедших до нас разрядах поход 1478 г. не сохранился.

Тем не менее важное значение похода несомненно. Поход носил карательный характер — расплату за зимнее нападение на Вятку. Судовые рати еще раз показали свои боевые возможности разорение земель по Волге и Каме заставило хана просить мира.

Конфликт с Казанью был на какое-то время улажен, ею февральский набег на Вятскую землю показал, насколько ненадежен мир с Казанью и насколько опасно восточное стратегическое направление.

Казань снова стала объектом пристального внимания. Об этом свидетельствует запись в не дошедших до нас казанских посольских книгах, отразившаяся в Разрядной книге 1598 г.

«В лето 6990-го Июля в 16 день в казанских книгах в посольствах написано: "В Нижнем Новегороде стояли воеводы от великого князя Ивана беречь от Алегама царя. В тех же книгах написано: «Лета 6987 сентября в… день. От великого князя Ивана Васильевича на Вятку воеводам моим Василью Федоровичю Сабурову да Василью Федоровичю Образцу, да князю Семену Иванович». Что от меня учнет вам говорити Петр Михайлович, и вы бы ему верили». [422] РК-98. С. 19, 20.

В своей первой части эта запись свидетельствует о существовании не дошедших до нас казанских посольских книг, говорит о сосредоточении войск на казанском направлении с оборонительной целью летом 1482 г., о чем нет известий ни в каких других источниках. В своей второй части запись непосредственно связана с событиями 1478 г.

Осенью 1478 г. на Вятке стояли воеводы, участвовавшие, по летописным данным, в весеннем походе. С речами великого князя к ним послан Петр Михайлович (очевидно, Плещеев), едва ли не впервые в источнике приведена точная формулировка великокняжеского послания воеводам.

Угроза со стороны Казани сохраняла свое реальное значение и была одним из факторов, определявших стратегическое положение Русской земли.

Походы 70-х гг. продемонстрировали дальнейшее развитие тех черт военной организации, которые проявились в походах предыдущего десятилетия.

Главная из этих черт — двухступенчатая система руководства войсками. Институт главного командования (ГК) во всех случаях играет определяющую роль.

В кампании 1471 г. ГК разрабатывает план операций на нескольких операционных направлениях. На главном — новгородском — оно осуществляет реальное оперативно-стратегическое руководство, обеспечивает взаимодействие великокняжеских войск и псковского земского ополчения.

В кампании 1472 г. ГК разрабатывает и осуществляет план стратегической обороны на широком фронте и добивается победы над грозным противником, не понеся существенных потерь.

В походе 1477/78 г. осуществляется план наступательной операции с блокадой основного политического центра противника, что приводит к его капитуляции без существенных боевых потерь.

Во всех этих кампаниях прослеживаются достаточно определенные черты «стратегического почерка»:

— тщательная подготовка и разработка основной идеи кампании;

— правильное определение основной цели кампании;

— стремление к сосредоточению сил на важных направлениях, пренебрегая второстепенными;

— предоставление известной самостоятельности отдельным начальникам, действующим в соответствии с директив ахти ГК;

— связь с ними и корректирование их действий через специальных посланцев Ставки,

Свои функции ГК осуществляет, используя определенный аппарат управления, доку ментальные следы деятельности которого прослеживаются в разрядных записях (РЗ), впервые четко обозначенных в походном дневнике (ГТД) кампании 1477 г.

Тактическое руководство по-прежнему остается в руках полковых воевод.

Несмотря на отдельные промахи и ошибки, действия ГК заслуживают высокой оценки, и двухступенчатая система управления и командования войсками в кампаниях 70-х гг, себя полностью оправдала.

События 1480 г. отразились во всех русских летописях. Кроме основного официального летописного рассказа до нас дошли отдельные записи документального характера, отличающиеся по существу (и, вероятно, по происхождению) от нарративных летописных текстов. Эти записи вошли и в официозную великокняжескую летопись, и в Вол.-Перм., и во Владимирский летописец. Несмотря на свою неполноту в фрагментарность, эти записи представляют особую ценность — именно они дают наиболее надежную опору в попытках реконструкции хода событий па главном, южном стратегическом направлении. Источником этих фрагментов могли быть, в частности, разрядные записи и записи походного дневника великого князя (по примеру записей 1477 г), которые в полном виде до нас не дошли.