Валерий Гитин - Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1

Ох уж эти исторические фразы! Сколько в них цинизма…

В марте 1220 года монголами был взят Самарканд, который постигла судьба Бухары, разве что Чингисхан не произнес там ничего исторического.

В начале 1221 года он двинулся на Ургенч, столицу Хорезма. Пять месяцев жители города героически сопротивлялись захватчикам, лишь ценой огромных усилий и потерь Чингисхану удалось овладеть Ургенчем.

С потерями он не считался: ну, подумаешь, миллионом больше, миллионом меньше, главное — результат. В этом все деспоты схожи — от Аттилы до Сталина.

Нечего и говорить о том, что победители вволю удовлетворили в захваченном Ургенче свои некрофилические наклонности.

Меня просто мутит, когда в некоторых трудах по истории читаю о том, что Чингисхан — великий полководец. Чем же он велик? Уж не победами ли над противником, как минимум, вдесятеро уступающим ему по численности? А то, что он делал после этих побед, не позволяет его назвать иначе, чем проклятием человечества. И еще одно: то были не войны, а откровенный разбой. Я уже не раз говорил, что нельзя героически ограбить банк.

В том же 1221 году был взят Мерв, последний из больших городов Средней Азии. Монголы увели в рабство 400 ремесленников — самых ценных обитателей города, а остальных ликвидировали. Дабы эта операция не заняла слишком много времени (город-то большой), жителей распределили по армейским подразделениям. Каждый солдат Чингисхана должен был собственноручно зарубить не менее трех сотен безоружных людей. Если считать не только горожан, но и крестьян из пригородных сел, то общее число убитых, по свидетельствам хронистов, составило около одного миллиона трехсот тысяч человек.

Затем монголы «освоили» Азербайджан, Грузию и Крым.

В 1223 году на берегу реки Калки они разгромили сводное войско русских князей, а затем двинулись в направлении Средней Волги, где располагалось Болгарское княжество.

Ирония судьбы! Болгары, которых, учитывая предыдущие эпизоды монгольской эпопеи, вообще не стоило, казалось бы, принимать всерьез, разбили полчища Чингисхана и заставили его повернуть восвояси!

КСТАТИ:

«Против дьявола не аргументируют. Его побеждают или ему подчиняются».

Отто Вейнингер

Осенью 1225 года Чингисхан разгромил государство тангутов, а затем двинулся на Запад, но по пути умер.

Хоронили его в обстановке строжайшей секретности, убивая всех, кто мог стать хотя бы случайным свидетелем траурной церемонии.

А во время поминального пира в жертву усопшему было принесено сорок девушек из самых знатных монгольских семей.

Сплошной минус. Ни одного плюса. Можно было бы, конечно, сказать, что все было напрасно, и на том закрыть тему, но как быть с миллионами безвинно убиенных?

КСТАТИ:

«Я считаю главнейшей обязанностью хроник сохранить память о проявлениях добродетели и противопоставить бесчестным словам и делам устрашение позором в потомстве».

Корнелий Тацит

Еще один истребитель людей, называемый «великим полководцем». Тимур Тамерлан(1336—1405 гг.), основатель империи, столицей которой стал Самарканд.

Он завоевал всю Среднюю Азию, Армению, Грузию и Азербайджан.

В 1398 году Тамерлан совершил поход в Индию, где умертвил 100 000 безоружных пленных и откуда вывез несметные сокровища.

В 1400 году он вступил в конфликт с турецким султаном Баязедом. Этот конфликт вылился в 1402 году в кровопролитное сражение с участием по 200 000 воинов с каждой стороны. Войско Баязеда было разбито наголову, он взят в плен. Эта победа отсрочила завоевание турками Константинополя на целых пятьдесят лет. По идее, Византия, получив такую отсрочку, должна была бы сделать все возможное и невозможное для того, чтобы исключить турецкое завоевание восточной столицы мирового христианства, да где там…

А Тимур Тамерлан во время похода на Китай неожиданно умер. На его счету девять истребленных династий, множество разрушенных городов, сотни тысяч казненных военнопленных.

Это он приказал соорудить в мятежном Исфагане башню из 70 000 (!) отрубленных голов, это он приговаривал к погребению заживо по 4—5 тысяч людей одновременно.

КСТАТИ:

«Ни один жестокий человек не бывает счастлив».

Децим Юний Ювенал

А вот этот деятель, так же, как и предыдущие, известный своей патологической жестокостью, но все же отличающийся от них стремлением не к разрушению ради самого разрушения, а к дальнейшему развитию на базе произведенных разрушений, то есть быть не истребителем, а хозяином захваченных позиций.

Мехмед II Фатих Завоеватель(1432—1481 гг.), турецкий султан.

Сын султанской наложницы, он после смерти отца начал свое правление с ликвидации всех возможных претендентов на престол, включая девятимесячного брата и других кровных родственников.

Когда итальянский художник Джентили Беллини писал его портрет, Мехмед, разговорившись с ним об анатомии, лично отрубил голову одному слуге, чтобы продемонстрировать конвульсии шейных мышц.

Он получил неплохое образование, владел несколькими языками, хорошо знал труды греческих философов.

И была у него заветная мечта, ставшая ночным кошмаром, идеей-фикс: завоевание Константинополя и уничтожение Византии.

Собственно, турки давно уже точили зубы на эту страну чудес, так что Византия хорошо понимала, что ее ждет, если не предпринять радикальных мер по собственному спасению.

Это спасение могло прийти только с Запада, а для этого нужно было восстановить утраченное единство христианского мира. Отчаянной попыткой такого восстановления можно считать Флорентийскую унию 1439 года, когда греческие и латинские священники подписали документ о единстве христианской церкви. Текст унии с амвона церкви Святого Креста во Флоренции по-латыни зачитал кардинал Юлиан, а по-гречески — Виссарион, архиепископ Никейский.

Ну и что? Папа в Риме был обвинен в предательстве, а в Константинополе делегацию, вернувшуюся из Флоренции, ждала обструкция. Под окнами патриаршего дворца собралась огромная толпа, которая с подозрительной слаженностью выкрикивала: «Нам не нужны латиняне! Господь и Богородица спасут нас от Магомета!» . Я не думаю, что каждый из людей этой толпы смог бы внятно объяснить свою позицию. Вера в Христа есть вера в Христа, а все отличия католицизма от православия — компетенция церковников, но отнюдь не среднестатистического верующего. Уния — ведь не призыв отказаться от религии предков, а наоборот — возвратить ей былую целостность и силу, но увы… И в этом случае, и в последующих наблюдалась массовая агрессия по отношению к идее объединения Церквей, и нет ни малейших сомнений в том, что эта агрессия была умело срежиссирована теми, кому это выгодно…