Борис Бицоти - Крещение Осетии. В контексте российской политики на Кавказе

Находящиеся в Москве грузинская знать и духовенство представляли собой, по сути, правительство в изгнании. Отправленный императрицей Анной Иоановной с войском в Дербент Вахтанг, намеревавшийся взять Шемаху и вернуть себе Картли, был опережен войсками нового правителя Персии Надир-шаха. Права Вахтанга на престол, оговоренные восьмым пунктом прежнего российско-персидского мирного договора, были попраны – подписанный Россией и Надир-шахом вариант трактата предусматривал возврат Персии Дербента и Баку и уже не содержал упоминания о Вахтанге и его династии как о претендентах на картлийский престол. Надир-шах сделал ставку на кахетинского царя Теймураза II – представителя враждебной Вахтангу династии, которого впоследствии сделал царем Картли. Шах также приблизил его сына Ираклия, которому далее суждено будет унаследовать оба престола и впервые со времен средневековья стать правителем объединенного Картли-Кахетинского царства.

Почему правительство Анны Иоановны отдало Надир-шаху и Ирану завоеванные Петром земли, а также переступило через интересы Вахтанга? Дело здесь не только в стоимости содержания гарнизонов крепостей на границе. Сама идея создания торгового пути в Индию, которой грезил Петр I, изжила себя – Индия к тому времени успела стать персидской, и российскому правительству для открытия торговли с ней формально нужно было только заключить мирный трактат с Надир-шахом и поддерживать с ним добрососедские отношения.

Главная интрига внешней политики России на южных окраинах с восшествием на престол Елизаветы Петровны заключалась в том, начнет ли новая российская императрица войну с Надир-шахом, чтобы вернуть завоеванные однажды ее отцом и бесславно потерянные ее предшественницей земли. Казалось бы, кому, как не Елизавете, дочери Петра Великого, следует заступиться за единоверный народ Грузии и на деле став его покровительницей оправдать доставшийся ей по наследству титул «Государыни Иверския земли, Карталинских и Грузинских Царей»? Ведь еще ее отец, будучи на смертном одре, завещал защитить Грузию «ради веры, и послать ей войско»!

Однако Надир-шах, вступив во владение Картли и Кахетией, в отличие от небезызвестного шаха Аббаса, не стал преследовать грузин-христиан – новый правитель даже вернул на родину католикоса Дементия, покинувшего Картли после ввода в нее турецких войск. Война ради веры, которую завещал своим преемникам Петр, таким образом, теряла всякий смысл. После смерти в Астрахани самого Вахтанга вопрос возвращения его династии на грузинский престол с помощью России, был, вероятно, окончательно снят с повестки дня.

История сохранила и описание нрава Елизаветы, отличавшейся набожностью и не приемлющей насилия. Надежды на то, что Елизавета развяжет войну на юге и Россия окажет Грузии помощь в борьбе против Ирана или Турции, были призрачными – вместо войск для осуществления планов политического реванша грузинские ходатаи просят ее о том, что она безусловно может выполнить – оказать содействие в деле спасения душ осетин. С точки зрения политической борьбы это не более чем попытка, воспользовавшись моментом, лишний раз обратить на себя внимание, и эта попытка, как мы знаем, увенчивалась успехом.

Осетия, таким образом, в контексте интересующих нас переговоров – не разменная монета в торжище. Она скорее преподносится как ценный «подарок» к годовщине восшествия на престол императрице, долгое время являвшейся верной заступницей и покровительницей грузинской знати и духовенства в России и успевшей за год доказать всю серьезность своих намерений в части управления государством.

Царскому двору, а, возможно, и самой Елизавете Петровне название новой области могло быть знакомо – оно упоминается в письме царя Арчила, скрывавшегося долгое время от персидского шаха в горах западной Осетии (в Дигории) Петру I. Из источников мы узнаем, что во время пребывания в Осетии беглый царь был недоступен войскам шаха по причине «крепкого положения сей страны и тесного пути, ведущего в оную». 64 64 Броссе М. Переписка на иностранных языках грузинских царей с российскими государями, LXVIII Еще задолго до Арчила грузинский царь Теймураз I через своего посланника писал Михаилу Федоровичу – первому царю из династии Романовых, о 80 тыс. дворов кистинцев и осетинцев, находящихся в его подданстве, «которые перед сим под державою Иверии были христианами, но теперь ни христиане, ни турки». 65 65 там же, XXVIII Из корреспонденции Теймураза нам становится понятно, что подобный порядок цифр скорее типичен для грузинских царей – так, например, во время отражения нашествия шаха Аббаса, защитники Грузии, если верить Теймуразу, убили 47 тысяч персиян. 66 66 Цагарели А. А. Сношения России с Кавказом в XVI – XVIII столетиях. с. 18

Как мы видим, цифра, приведенная в послании, в контексте обсуждаемой проблемы не могла казаться невероятной. Проверить же, были ли на самом деле осетины, как о том написано в послании, «издревле подвластны» грузинским царям, равно как и уточнить данные о численности населения на тот момент российские чиновники оперативно не могли – Коллегии иностранных дел понадобилось два года, чтобы сделать подробный доклад о состоянии и местоположении осетинского народа. 67 67 Блиев М. М. Российско-осетинские отношения XVIII в. Т. 1. с. 42

Вывод, следующий из наших рассуждений, очевиден – фигурирующая в послании цифра получена не путем подсчета осетин в разных ущельях, а скорее взята с потолка, чтобы заинтересовать российское правительство. Осетия подается как своеобразный Эльдорадо с несметными горными богатствами и многочисленным населением, которое будет исправно платить подати. Остается только удивляться, как область, изобилующая «золотою, серебряною и прочими рудами», которой «не владеют ни турки, ни персияне», со столь многочисленным населением оставалась неупомянутой ни в одном из международных трактатов, в то время как сама Грузия успела стать чуть ли ни яблоком раздора между Россией, Ираном и Турцией. 68 68 На карте Грузии и Армении, изданной Делилем и основанной на данных Вахушти Багратиони от 1735 года, территория Осетии в три-четыре раза меньше общей территории Картли, Кахетии и Имеретии. При такой постановке вопроса послание просто не могло не обратить на себя внимания российского правительства.

Момент для подачи прошения выбран неслучайно – обращение ложится на стол в разгар очередного кризиса российско-персидских отношений. Спустя без малого год после восшествия на престол Елизаветы Петровны на российско-персидской границе отмечается то, что принято называть «ростом напряженности». Правитель Персии Надир-шах, еще при Анне Иоановне вступивший, согласно мирному договору, во владение Дербентом и Баку, решил на деле покорить номинально находившиеся в его подчинении территории. Стотысячная армия шаха вязнет в бях с горцами Дагестана у самых границ Российской империи. Согласно подписанному Россией с шахом договору земли по правый берег Терека принадлежали Ирану. Когда-то иранский правитель даже добивался по случаю успешного окончания своей индийской кампании руки Елизаветы Петровны, 69 69 Посольство шаха находилось в Санкт-Петербурге в 1741 г. в качестве подарка малолетнему императору Иоану было преподнесено 14 слонов, пригнанных из индийского похода шаха. (П. Г. Бутков: Материалы для новой истории Кавказа, с 1722 по 1803 год. с. 209) но получил отказ. И вот прежний «жених» под предлогом покорения дагестанских земель, намереваясь, вероятно, тем самым окончательно снять все вопросы относительно того, чьи это земли, сосредотачивает на границах с Российской империей войска в количестве около 12 тысяч воинов и 35 пушек.