Валерий Кочик - Разведчики и резиденты ГРУ

После Февральской революции волна «демократизации» захлестнула российскую армию. С 27 по 29 марта 1917 года в Риге состоялся 1-й съезд латышских стрелков. Избранный съездом Исполнительный комитет (Исколастрел) стал первым и единственным органом управления внутривойсковой жизнью во всех восьми стрелковых полках, объединенных в 1-ю и 2-ю бригады, в запасном полку, санитарных частях и воинских командах. Тогда же штабс-капитана Озолса избирают председателем Исколастрела, а также председателем 1-го объединенного совета латышских стрелков. В мае его переизбирают председателем 2-го объединенного совета латышских стрелков. Некоторое время Озолсу удается успешно балансировать между эсеро-меньшевистским большинством Исколастрела и большевиками, однако по мере усиления последних он в августе 1917 года отказывается от поста председателя Исколастрела, сдав дела одному из будущих руководителей Разведупра Оскару Стигге.

23 августа 1917 года германские войска захватили Ригу и попытались развить наступление, с целью окружить XII армию и открыть себе путь к Пскову и на Петроград. Ценою героических усилий латышские стрелковые бригады остановили немецкое наступление в 40— 50 километрах северо-восточнее Риги и удерживали фронт на этих рубежах до 18 февраля 1918 года. Когда фронт стабилизировался, Озолс вновь обратился к идее реорганизации латышских частей. За месяц до Октябрьской революции он разрабатывает предложения о формировании из существующих бригад Латышского стрелкового корпуса. Однако в боях у Юглы он получил тяжёлое ранение и попал в госпиталь. Проектом занялся Юкумс (Иоаким) Вацетис. После захвата власти большевиками в Могилев была отправлена телеграмма: «Телеграмма 30 XI 11: 40 СТАВКА ВЕРХОВНОМУ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ ПРАПОРЩИКУ КРЫЛЕНКО. В начале октября подан был проект сведения латышских полков в корпус точка Разрешение последовало точка Но до сих пор нет приказа о том чтобы приступить к формированию согласно поданному проекту подписанному капитаном Генерального штаба Озол точка Прошу отдать приказ о немедленном формировании латышского корпуса так как в настоящее время более чем когда бы то не было является необходимым возможно скорее создать такую революционно боевую единицу точка N 0929 командующий 2 Латышской стрелковой бригадой Полковник Вацетис».

17 декабря главком Крыленко отдал приказ о формировании корпуса и назначении командиром полковника Вацетиса. Автор проекта Озолс в это время по-прежнему находился на излечении. Выздоровление шло тяжело и затянулось до ноября 1918 года. А что же Латышский корпус? Он так и остался на бумаге. Почти все старшие, большинство средних и младших офицеров покинули строй. Но два месяца спустя в Москве началось формирование первой регулярной дивизии Красной Армии — Латышской стрелковой советской, под руководством Вацетиса. Однако в Красную Армию вступила только часть латышских стрелков. Из другой их части на Урале и в Сибири были сформированы латышские полки, стремившиеся вернуться в Латвию через Дальний Восток. Те же стрелки, которые остались на родине, вступили в латвийскую национальную армию и сражались за буржуазную республику.

В строй Озолс вернулся только в ноябре 1918 года. В декабре старые друзья по Исколастрелу, занявшие к тому времени ключевые посты в большевистской разведке и контрразведке, направляют Волдемара на родину создавать партизанское движение против немцев. Однако его миссия потерпела полное фиаско. Бдительные власти независимой Латвии разоблачили его как «красного шпиона» и заключили в лиепайскую тюрьму. Дальше начинается типичная чехарда гражданской войны. Почему-то Озолса не расстреляли и не стали держать в тюрьме, а посадили на уходящий в море катер, капитан которого должен был сбросить своего «пассажира» за борт. Но капитан этого не сделал, а сдал Озолса эстонским властям. А в это время только что учрежденный латвийским правительством военно-полевой суд приговорил его к расстрелу — но уже заочно. Вероятно, вовремя сделать это не позволяло отсутствие правового обоснования, тюремщики занервничали и поторопились.

В Эстонии наш герой встретил старого знакомого. Главнокомандующим эстонской армией в то время был генерал Й. Лайдонер, бывший российский офицер и товарищ Озолса по Академии и Кавказскому фронту. Генерал назначил его инструктором по формированию эстонских и латвийских войск, и вскоре смертник Озолс выступил одним из инициаторов заключения военного союза между Эстонией и Латвией, а через некоторое время уже занимал должность начальника штаба Северолатвийской бригады, которая со 2 по 24 июля 1919 года в боях под Цессисом сокрушила оккупационный корпус генерала фон дер Гольца. Повидимому, латвийские власти про смертный приговор предпочли забыть.

В январе 1920 года, на земле Латвии наступил мир, Озолса приглашают инструктором литовской армии, в составе которой он сражается против войск Ю. Пилсудского и Л. Желиговского до зимы 1921 года. Успешно закончив войну в Литве, Волдемар вернулся на родину и вышел в отставку.

С 1922 года Озолс играл видную роль в политической жизни Латвии. Он был одним из руководителей оппозиционного к правящим кругам движения «Рабочий союз», во главе с латышским экономистом профессором Карлисом Балодисом и латышским национальным поэтом Янисом Райнисом, редактировал газету движения «Новый день», а после смерти Балодиса в 1932 году возглавил движение, боровшееся против фашистской немецкой политики в Латвии.

«Моя популярность в латышском народе, несмотря на все интриги ульманисовцев, постоянно возрастает, — писал Озолс в своём дневнике уже после Великой Отечественной войны. — Но скоро я сталкиваюсь с неразрешимыми противоречиями, — Мне нужно было расстаться с латышским гражданством — она (Латвия) упрекала меня в двух смертных грехах: 1) принятие так называемой большевистской резолюции на Совете стрелков 17 мая 1917 года и вместе с тем — 2) переманивание примерно организованных стрелков на сторону большевиков.

Тогда из ссылки вернулся Райнис. Народ его принял так, как Райниса следовало принять, с наивысшим восторгом… свободная Латвия могла быть только Латвией Райниса, ибо он был её духовным отцом. Народ это знал, чувствовал, и это понимала лучшая часть интеллигенции.

Мы надеялись, что Райнис станет первым президентом Латвийского государства! Это кажется более чем логичным. Также мы ожидали, что приглашённый и зимой 1919 года приехавший профессор Берлинского университета, всем латышам хорошо известный Карлис Балодис станет первым главой правительства Латвии, её первым и настоящим президентом кабинета министров и министром финансов. И это тоже нам казалось более чем логичным. Профессор К. Балодис выдвинул глубоко продуманную и до основ проверенную программу строительства государства. Было также ясно, что в этом смысле мы скорее всего найдём общий язык, во-первых, со своим большим социалистическим соседом — Советским Союзом.