Валерий Кочик - Разведчики и резиденты ГРУ

Маневич чувствовал, что в Италии для него становится жарко. И, хотя Вождь и Учитель всех времён и народов как-то обронил историческую фразу: «Незаменимых людей нет», незаменимые всё же были. Найти второго проверенного человека, совмещавшего в себе уникальные способности лётчика, коммерсанта и разведчика, оказалось невозможно. Второго Маневича, способного в полной мере взять в свои руки бразды правления итальянской агентурой, у Разведупра не было.

Тем не менее, 25 августа из Москвы пришёл положительный ответ: «Наконец мы в состоянии выполнить вашу просьбу о замене. Кандидат уже подготовлен и в конце сентября может выехать и принять от вас дела. Естественно, некоторое время вам придётся поработать вместе с ним, пока он не освоится с обстановкой. Ваш преемник хорошо знает французский, болгарский и турецкий языки. По диплому и по образованию — инженер-электрик. Просит сообщить своё мнение — какая „крыша“ будет для него надёжной. Привет от далёкого Старика. Надеемся на скорое свидание» (Там же. С.104.). Однако новый резидент из числа болгарских коммунистов-политэмигрантов, тепло принятых в Советском Союзе и обласканных военной разведкой, с «Этьеном» так и не встретился. Скорого свидания с товарищами также не состоялось.

Попал под подозрение и Паскуале Эспозито. Не имея фактических доказательств шпионажа Кертнера, сотрудники ОВРА в октябре арестовали Эспозито и, объявив ему, что вместе с ним арестована его любимая падчерица Джаннина, добились от него признания и согласия сотрудничать. Для этого Эспозито показали окровавленное шелковое белье, которое он подарил Джаннине на день ангела, и обещали выпустить её на свободу, если он поможет разоблачить Кертнера.

Сам Маневич, заметив за собой слежку, принял решение покинуть Италию. Он дал указание Ингрид утопить передатчик в озере, а самой выехать в Швейцарию. Перед отъездом он решил провести встречу с Эспозито, который сообщил, что может передать чертежи нового самолета. Взяли его с поличным. Во время встречи с Эспозито 3 октября 1932 года в миланской траттории близ кондитерской фабрики «Мотта», в момент передачи пакета с чертежами, Кертнер был арестован. После его ареста Эспозито разрешили свидание с падчерицей. Во время свидания он выяснил, что Джаннина не была арестована, а белье украдено и окрашено под кровь сотрудниками ОВРА. Джаннина, узнав, что он выдал Кертнера, отказалась от дальнейших свиданий с ним. Душевно сломленный Эспозито повесился в тюремной камере в конце октября 1932 года на шерстяной петле, сплетенной из носков.

В литературе, как художественной, так и документальной, долгое время утверждалось, что Лев Маневич был арестован в декабре 1936 года. И только в последнее время уже давно имевшиеся у специалистов подозрения получили документальное подтверждение в официальном издании Российской военной энциклопедии — в статье о Маневиче приводится точная дата его ареста.

Резидентура «Этьена» имела в 1931-1932 годах девятерых агентов-источников и трех агентов, которые выполняли вспомогательные функции. За этот период Маневич передал в Центр 190 ценных документов и информационных донесений, около 70% из них были высоко оценены командованием.

Пока в Италии шло следствие по делу «Конрада Кертнера» в СССР Льву Ефимовичу Маневичу, состоящему в распоряжении Разведупра РККА, спустя два года после ареста, было присвоено звание полковника совершенно секретным приказом НКО СССР от 16 декабря 1935 года.

3 января 1937-го арестованному Маневичу было предъявлено обвинение в военном шпионаже. В обвинительном заключении ему вменялось в вину, в частности, нелегальное приобретение чертежей различных самолетов. «Преступная деятельность Кертнера была обширна, — отмечала следственная комиссия, — он протянул свои щупальца также на Турин, Геную, Болонью, Брешию и Специю. Ему удалось привлечь ценных специалистов и опытных техников, которые состояли на службе в промышленных предприятиях, снабжающих итальянские и германские вооруженные силы». 9 февраля 1937 года он был осужден Особым трибуналом по защите фашизма на 16 лет тюремного заключения (позднее приговор был снижен до 6 лет). В приговоре отмечалось, что подсудимый, возможно, не тот человек, за которого себя выдает, но трибунал это не интересут.

После вынесения приговора «Этьен» был направлен в тюрьму Кастельфранко дель Эмилия, где значился как узник № 2722. Но и находясь в тюрьме, Маневич умудрялся посылать в Москву ценные разведывательные данные. Так, при помощи заключенных, работавших раньше на заводе «Капрони», он составил и передал в Центр анализ недостатков и изъянов нового прицела для бомбометания фирмы «Цейсс». Сообщение включало в себя миниатюрные схемы: как укреплён бомбовый прицел возле сиденья штурмана, как штурман производит расчёты, делая поправки на скорость и высоту полёта, с какой высоты производится бомбометание.

Другими донесениями «Директору» стали тактико-технические характеристики непотопляемого крейсера, который строился на верфи близ Генуи, специфика ночного бомбометания в Абиссинии, где впервые использовали САБы (САБ — светящаяся авиабомба, спускаемая на парашюте, используется для подсветки местности при ночных бомбометаниях с малых высот), а также рецепт броневой стали, пересланный с заводов Круппа на заводы Ансальдо. Однако самой важной информацией «Этьена» из тюрьмы было сообщение о срочном заказе, полученном итальянскими авиазаводами от Японии, на самолёты, не боящиеся мороза. Это означало, что японцы планируют боевые действия не на тёплом юге Китая, а в суровых климатических условиях Маньчжурии, Монголии и Дальнего Востока. Этот сигнал перекликался с донесениями «Рамзая» (Рихарда Зорге), что придавало оперативным разведданным последнего дополнительную убедительность.

В июне 1937 года начальник Разведупра Ян Берзин представил полковника Маневича к званию комбрига и написал в аттестации: «Способный, широкообразованный и культурный командир. Волевые качества хорошо развиты, характер твердый. На работе проявил большую инициативу, знания и понимание дела. Попав в тяжелые условия, вел себя геройски, показал исключительную выдержку и мужество. Так же мужественно продолжает вести себя и по сие время, одолевая всякие трудности и лишения. Примерный командир — большевик, достоин представления к награде после возвращения».

В Москве о попавшем в беду разведчике не забыли. Разведупр планировал акции по освобождению «Этьена», начиная от чисто юридической поддержки, заканчивая подготовкой побега. Новый резидент в Италии составил справку о тюрьме Кастельфранко дель Эмилия. В справке предусматривалось три варианта побега, два из них были основаны на привлечении боевой группы. Но реализовано не было ничего. Подавать прошение о помиловании оказалось занятием бесполезным — политическая подоплёка дела лишала затею даже тех мизерных шансов на благосклонность дуче и короля Италии, которые иногда выпадали уголовникам. Попавшего в беду Маневича старались поддерживать деньгами.