Валерий Кочик - Разведчики и резиденты ГРУ

Он же, 5 мая 1941-го:

«„АВС“ сообщил: … Во время последней беседы посланника с Антонеску — стояли военные вопросы в связи с совместным выступлением румынских и немецких войск на бессарабском и буковинском фронтах. Немецкие туристы, которые приезжают из Молдовы, доносят, что там всюду сконцентрировано большое количество немецких войск и что части Тодта прокладывают спешно новые шоссе и мосты… Становится все более очевидным, что немецкие войсковые соединения перевозятся с Балкан на театр румынского фронта. Один штабной офицер расположенного в Румынии восьмого немецкого авиационного корпуса, который несколько дней назад приехал из Берлина, заявил, что раньше для начала немецких военных акций против СССР предусматривалась дата 15 мая, но в связи с Югославией срок перенесен на середину июня. Этот офицер твердо убежден в предстоящем конфликте… Герстенберг говорил о предстоящем начале немецко-русской войны, как о чем-то само собой подразумевающемся. Он заявил, что вся его служебная деятельность направлена на это событие…».

Он же, 28 мая 1941 года:

«АВС сообщает, что Март из Берлина остановился в Бухаресте, сообщает на основании своих личных сведений следующее: „В отношении прошлой недели в немецко-русских отношениях ничего не изменилось. Военная акция Германии против СССР продолжает планомерно подготовляться и, как прежде, является в высшей степени актуальной. Военные приготовления идут как часовой механизм и делают вероятным начало войны еще в июне этого года… Военный главный удар против Красной Армии будет проведен при большой массированности и, по мнению немецкого военного руководства, в благоприятном для Германии исходе бой будет в пределах трех недель…“.

С началом Великой Отечественной войны и отъездом советских граждан из Румынии, «АВС» и «LCL» потеряли связь с Москвой. Полностью восстановить её не удалось ни с помощью берлинской группы, ни с помощью специально заброшенных разведчиков. В отношении Велькишей у немецких спецслужб возникали подозрения, однако, серьезных улик не было, ни «Альта», ни «Ариец» их не назвали.

Когда Красная Армия освободила Бухарест в агусте 1944-го, супругов Велькиш интернировали. До выяснения всех обстоятельств Курта посадили в Лефортовскую тюрьму, через полтора месяца его освободили и вместе с женой поселили на конспиративной квартире.

Прошло несколько месяцев и с ними случилось тоже, что и с многими другими военным разведчиками: как, например, с Леопольдом Треппером, Анатолием Гуревичем, Шандором Радо, Рашель Дюбендорфер, Иоганном Венцелем, Семеном Побережником. В марте 1946 года Курта и Маргариту с двумя сыновьями отправляют в Сталиногорский лагерь, там умер от туберкулеза старший сын. Весной 1951 года их этапируют в Минск, вновь арестовывают и заводят на них уголовное дело. Младшего сына помещают в детприемник МГБ БССР.

Следователи, которые ведут допросы, не желают слушать то, что говорят и пишут супруги Велькиш и упрямо гнут свою обвинительную линию. 16 января 1952 года Особое совещание при МГБ СССР они приговорены, как говорится в обвинительном заключении, за работу «в пользу разведывательных органов Германии» и другие «преступления» к 10 годам ссылки в Красноярский край, считая с 9 июня 1951 года. В местах заключения Велькишей разыскал Германский Красный Крест и благодаря ему они вернулись на родину 12 января 1956 года. Курт умер 20 июля 1958 года, Маргарита — 18 октября 1983 года.

С мая 1945 года Гернштадт член редколлегии первой немецкой ежедневной газеты «Теглихе рундшау», издававшейся Красной Армией для немецкого населения, затем главный редактор газеты «Берлинер цайтунг», которая поначалу выпускалась армейским издательством, затем магистратом Берлина.

С марта 1949 по июль 1953 года он являлся главным редактором центрального органа ЦК СЕПГ «Нойес Дойчланд». Был также членом Временной народной палаты ГДР, Народной палаты ГДР, членом ЦК и кандидатом в члены Политбюро ЦК СЕПГ.

Дальнейшее описал Маркус Вольф, 33 года возглавлявший внешнюю разведку ГДР:

«Ульбрихт был главным инициатором решения об ускоренном строительстве социализма… Были резко повышены налоги и ограничено предоставление кредитов, приняты меры принудительного характера против крупных крестьянских хозяйств, средних и мелких предпринимателей и лиц свободных профессий. Особое недовольство вызвали распоряжения, еще более суживавшие возможности свободной деятельности церкви и духовенства. Но самым опасным стало решение о повышении цен на основные продукты питания при одновременном повышении норм выработки на предприятиях, ведь таким образом правительство восстановило против себя рабочих. Последствия были в высшей степени серьезны. В ответ на усиливавшееся давление люди не только все громче роптали, но и действовали. Более ста двадцати тысяч в первые четыре месяца 1953 года „проголосовали ногами“, покинув ГДР. Осмотрительные политики, например Аккерман, Цайссер и главный редактор партийной газеты „Нойес Дойчланд“ Рудольф Херрнштадт, озабоченно следили за развитием событий и выступали за проведение менее жесткого курса» (Вольф М. Игра на чужом поле. М., 1998. С.59-60.).

После 17 июня 1953 года, когда по всей стране прокатились выступленния рабочих, подавленные советскими войсками, Ульбрихт расправился с оппозиционерами. В июне 1953-го вместе с руководителем органов госбезопасности Вильгельмом Цайссером, Рудольф Гернштадт обвинен во фракционной деятельности «направленной на раскол партийного руководства» и исключен из ЦК и Политбюро, а в январе 1954 года и из партии. С 1954 года он был научным сотрудником Мерзебургского отделения Немецкого центрального архива, издал несколько своих исторических исследований. Умер Рудольф Гернштадт 28 августа 1966 года в г. Галле.

В. В. Бочкарев вспоминает:

«Вскоре после окончания войны и в течение последующих нескольких лет значительную помощь нам оказывали Рудольф Гернштадт и Герхард Кегель. Они занимали высокое служебное положение, будучи ведущими журналистами и руководителями основных центральных газет в советской зоне Германии. Работа велась с ними теперь на доверительной основе. Контакт было поручено осуществлять мне, так как Р. Гернштадта я знал с июля 1941 года; с Г. Кегелем познакомился после окончания войны. Личные встречи в домашней обстановке проводились с ними два-три раза в месяц, за исключением срочных случаев.

Информацию мы получали по военно-политической обстановке по всем четырем зонам оккупации Германии, их материалы отличались четкостью, краткостью и достоверностью изложения, глубиной мысли, обоснованностью выводов и наличием элементов прогнозирования предстоящих событий. При необходимости мы получали от них характеристики на интересующих нас лиц, а то и наводки на достаточно изученных кандидатов для привлечения к работе в военной разведке.