Яков Нерсесов - «Свет и Тени» врагов, «совместников/совместниц», «коллег по ремеслу» и… не только генерала Бонапарта. Книга 1: от А до Л

Этот судьбоносный разговор состоялся в час дня.

… Между прочим, кое-кто из историков не исключает, что в ту пору генерал Бонапарт мог искать свой шанс «закрепиться в обойме нужных генералов» и ему по сути дела было все равно – на чьей стороне выступить, лишь бы «войти в историю»!? Тем более, что большого авторитета у героя Тулона в армии еще не было и его следовало добывать и побыстрее, поскольку тогда было немало молодых, одаренных, амбициозных и шустрых революционных генералов, «рвущихся в Бонапарты». Ведь признавался он позже: «Если бы эти молодцы (имеются ввиду роялисты?) дали бы мне начальство над ними, как у меня полетели бы на воздух члены Конвента». Но Баррас и кампания «подсуетились» первыми и корсиканец показал всем, как надо по-военному решать проблему и неважно с кем и в чью пользу …

И наконец, уточним:какова оказалась судьба после переворота главного благодетеля генерала Бонапарта – в период его генеральства – старорежимного дворянина де Барраса!?

Вкратце, напомним его «послужной список боевых заслуг» на благо Отечества , которое целое десятилетие было в Опасности !

Свалив-«завалив» и гильотинировав 9 термидора (по революционному календарю) самого неподкупного Робеспьера, став одним из главных «директоров», утопив в крови 13 вандемьера (5 октября) мятеж роялистов с помощью своего старого знакомца «генерала Вандемьера», добившись после этого в Конвенте его назначения своим заместителем, став согласно Конституции III года Республики 27 октября 1795 г. фактическим главой правительства Франции (Директория), сохранив свой пост и после переворота 18 фрюктидора V года (4 сентября 1797 г.), в котором он принял активное участие, став членом Второй директории, и после переворота 30 прериаля VII года (18 июня 1799 г.) и ее Третьего состава, окружив себя самыми прославленными куртизанками своего времени (например, Тереза Кабаррюс, жена его соратника по Термидорианскому перевороту Тальена – практически игравшая роль его супруги и устраивавшей приемы или его другая любовница, вдова генерала де Богарне – Жозефина, от которой он очень ловко отделался, организовав в 1796 г. её брак со своим протеже генералом Бонапартом), после переворота 18 брюмера (9—10 ноября 1799 г.) Баррас полагал, что Первый консул призовёт его к власти!?

Тогда как, тот посчитал провансальского дворянина-«цареубийцу» -«переворотчика со стажем», не единожды посещавшего расчудесные «врата рая» его оборотистой супруги-креолки (причем, какое-то время «параллельно»!? ), слишком скомпрометированным, чтобы иметь дело со своим Главным Благодетелем!

Тут мы, не единожды повторимся!

А ведь именно Баррас 5 октября (13 вандемьера по революционному календарю) отдал приказ Наполеону подавить роялистское восстание и не прогадал. (Правда, в случае если бы тот не согласился, то «карающая шпага-меч революции» могла быть предложена другому безработному революционному генералу Брюну, которого потом Бонапарт очень емко и доходчиво охарактеризовал, как «генерала трибун». )

А ведь именно Баррас потом назначил его главнокомандующим в Италии.

А ведь именно Баррас оказал Бонапарту еще одну неоценимую услугу: он ввел «корсиканского выскочку» «генерала Вандемьера» в модные парижские салоны. Как потом вспоминал Баррас в своих «Мемуарах», «в то лето я стал привозить генерала Бонапарта в салоны мадам Тальен, мадам де Сталь и в некоторые другие дома, где я обедал и где меня принимали». Не исключено, что на одном из таких светских приемов или на каком-нибудь вечере в популярном на весь Париж салоне мадам Тальен «Хижина» генерала Бонапарта представили Розе де Богарнэ (той самой, что с его легкой руки войдет в историю как Жозефина). Впрочем, есть и другие версии их первого, но такого судьбоносного знакомства.

А ведь именно Баррас свел Бонапарта (а по сути дела даже подложил под него!?) надоевшую ему свою сколь жеманную, столь и искусную любовницу Жозефину, а потом и поспособствовал его браку с ней, в расчете на контроль за нужным для него удачливым генералом Республики – его «шпагой» на все случаи жизни.

И вот случился «реприманд неожиданный»!

18 брюмера 1799 г. он, как член Директории, оказался отстранен набравшим силу его протеже-генералом от власти, от участия в политической жизни. Его (повторимся!) отослали сначала в его замок Гробуа, потом в Бельгию, оттуда в… родной для него Прованс, а в 1810 г. ему было окончательно запрещено жить во Франции.

Ожидал ли, ушедший в частную жизнь, Баррас столь решительных действий от своего многолетнего протеже – вот в чем вопрос?

Вынужденный поселиться в Риме, он оставался там вплоть до Первого Отречения Наполеона. При Реставрации ему, несмотря на репутацию «цареубийцы», разрешили вернуться во Францию. Остаток своих дней он посвятил написанию мемуаров, скончавшись в 73 года.

Так получилось, что в истории за Баррасом закрепилась репутация распутника и казнокрада: его обвиняли даже в гомосексуальности и тайных связях с Людовиком XVIII. Сам Бонапарт, весьма нелестно отзывался о человеке, чьи решения оказались судьбоносными в его блестящей карьере: «События сделали его членом Директории, однако у него не было качеств, которых требует эта должность». Много позже, уже на о-ве Св. Елены, Наполеон оценил свою роль в событиях той судьбоносной ночи (13 вандемьера), как решающую . А вот «алчный и безнравственный коррупционер» Баррас, оставивший после себя любопытные мемуары, опубликованные лишь в 1895—1896 гг., т.е. спустя век после той бурной эпохи, участником которой ему посчастливилось быть, определил вклад Бонапарта в события вандемьера как… незначительный !

Повторы, как уже упоминалось выше, неизбежны…

Так бывает и, порой, даже так надо …

Одному из вдохновителей режима Директории, её ключевой фигуре, единственному, кто участвовал в этом формате французского правительства непрерывно всё время существования Директории (1795—99 гг.), отличавшегося чрезвычайным цинизмом, алчностью, неразборчивостью в средствах при приобретении богатств и демонстративной роскошью образа жизни, недаром он оказался единственным из пяти директоров, кто продержался до самого её конца, виконту из провансальского мелкопоместного дворянства, большому поклоннику «слабых на передок» хорошеньких женщин, любителю карточный игры и по слухам (?) весьма нечистому на руку, состоявшему в королевско й Франции на военной службе в Индии, но по ряду причин ( сомнительные финансовые махинации ?) ставшему участником штурма Бастилии, одному из первых вступившему в Якобинский клуб, голосовавшему за казнь короля, впоследствии оказавшемуся одним из немногих, кто никогда в этом не каялся (единственное, что он сказал потом по этому поводу, сводилось к тому, что тогда он действовал согласно своим убеждениям, хотя потом считал, что это была его ошибка, добавив: «Мы не были хозяевами ни над событиями, ни над людьми…»), наконец, сыгравшему одну из главных ролей в судьбе Наполеона Бонапарта (именно он в качестве представителя Конвента наблюдал за операцией по взятию в декабре 1793 г. Тулона, в которой капитан/майор Бонапарт, по протекции знавшего его корсиканца Саличетти, оказался в нужном месте в нужное время, приобрел первые военные лавры и не без помощи Барраса стал бригадным генералом) – было что поведать потомкам.