Георгий Чистяков - Труды по античной истории

А.О.Угянский обратил внимание на тот факт, что Фукидид всякий раз указывает на то, что он пользуется самыми достоверными источниками, которые вместе с тем никому кроме него неизвестны: «Тайные источники, найденные в Пелопоннесе, о которых больше никто не знал ни прежде, ни после Фукидида, да и он сам поименно никак не мог их назвать в своей истории» ( Угянский А.О. Цит. соч. С. 54). Угянский приходит к выводу, что ссылка на такие источники есть не проявление тщательного их отбора, а своеобразный риторический прием.

Nestle W . Thukydides und die Sophistik // Neue Jahrbücher für das klassische Altertum. Bd. 33. 1914.

Так, например, сочинение Антифонта называлось «Истины», то есть Ἀληθείαι.

Ср. так называемые «Ниспровергающие речи» Протагора.

Лосев А.Ф. История античной эстетики. Т. 2: Софисты, Сократ, Платон. М., 1969. С. 25.

См. там же о мифологических штудиях софистов (с. 27–29).

В этой связи имеет смысл отметить блестящую характеристику софистики как греческого Просвещения, которую дает там же А.Ф.Лосев (с. 13).

Gomme A.W. The Greek attitude to poetry and history. Berkeley; Los-Angeles, 1954, а также комментарии Н.И.Новосадского в его лекциях.

В.П.Бузескул понимает этот метод как открытие Фукидида – Бузескул В.П. Введение в историю Греции. Пг., 1915. С. 90–91.

См. об этом: Лурье С.Я. Очерки по истории античной науки. М.; Л., 1947. С. 52.

В сущности, метод рационализации мифа нельзя считать основным методом логографов. Гекатей и другие писатели его времени в большей степени стремились выделить из мифа исторический факт, то есть вычленить его исторический смысл, в то время как методика рационализации мифа в большей степени характерна для Диодора, который, не понимая сущности многих мифов, как человек, принадлежавший к принципиально другой эпохе, пытался объяснить их, рационализуя саму ситуацию мифа.

См.: Finley J.H. The Origins of Thucydides’ Style // Harvard Studies in Classical Philology. N 50. 1939. P. 35–84, а также: Жебелёв С.А . Творчество Фукидида // Фукидид . История. Т. 2. М., 1915. С. 71–77.

Лурье С.Я. Цит. соч. С. 300.

Впервые этот вопрос был затронут в небольшом исследовании В.П.Клингера «Сказочные мотивы в истории Геродота» (Киев, 1903); блестящая его разработка представлена в цитированной книге А.И.Доватура.

Представляет несомненный интерес сопоставление стилей Геродота и Фукидида, содержащееся у Квинтилиана (Χ, 1, 73): Densus et brevis et semper instans sibi Thucydides, dulcis et candidus et fusus Herodotus; ille concitatis hic remissis affectibus melior, ille concionibus hic sermonibus, ille vi hic voluptate. Эта характеристика представляет интерес и в том смысле, что новая наука, в сущности, не вышла за ее рамки в определении стилей этих писателей, вместе с тем вряд ли можно сопоставить их точнее и лаконичнее.

Мы ограничиваем наш анализ «Археологии», в сущности, последней проблемой. Общий анализ этого экскурса см. у А.У.Гомма, в цитируемых работах О.Тейблера, Х.Эрбзе и др.

Об этом см.: Barber G.L. The historian Ephorus. Cambridge, 1935. P. 115 sqq. and notes. Мы не стремимся восстановить историю Пентаконтаэтии, руководствуясь Фукидидом. Это весьма успешно проделано А.У.Гоммом в первом томе его исследования; непревзойденное до сих пор изложение истории Пятидесятилетия в целом см. у Г.Бузольта ( Busolt G. Bd. 1. Teil 2: Pentakontaetia). Детальное сопоставление текстов Диодора и Фукидида проведено в исследовании М.И.Мандеса «Опыт историко-критического комментария к греческой истории Диодора. Отношение Диодора к Геродоту и Фукидиду» (Одесса, 1901). Мандес указывает на то, что в рассказе о Фемистокле Диодор следует непосредственно и исключительно Фукидиду (с. 119–122). Он анализирует тексты Плутарха (с. 120), Юстина (II, 15, 1–2; с. 121), Корнелия Непота (с. 122) и приходит к выводу, что все они следовали Фукидиду. «Пентаконтаэтия» у Фукидида породила спорный вопрос о величине первоначального фороса, см.: Kirchhoff A. Der delische Bund im ersten Dezennium seines Bestehens // Hermes. Bd. 11. 1876. S. 1 sqq.; Busolt G. II, 352. Так как этот вопрос в сущности палеографический, книга Меритта в данном случае полезной быть не может.

Биографический интерес у Фукидида анализируется в книге: Westlake H.D . Individuals in Thucydides. Cambridge, 1968. По мнению Вестлейка, Фукидид постоянно стремится к сопоставлению афинских политических деятелей со спартанскими, а также тех и других в отдельности между собой, и подбирает биографические факты с точки зрения их параллельности. См. также рецензию на эту книгу: EOS, LX, 1972, 1; R.Turasiewicz. Обращают на себя внимание также биографические очерки об Антифонте и Ферамене (VIII, 68).

Ćwikliński L. Quaestiones de tempore quo Thucydides priorem historiae suae partem composuerit. B., 1873. P. 29.

Wilamowitz-Möllendorff U. Hermes. Bd. 20.

Seeck O . Quellenstudien zu des Aristoteles Verfassungsgeschichte Athens // Klio. 1904. Bd. 4. S. 294.

Gomme A.W. Vol. 1. P. 294 sqq.; на c. 361–413 автор восстанавливает историю Пятидесятилетия и хронологию этого периода.

Leo F. Die griechicsh-römische Biographie nach ihrer literarischen Form. Leipzig, 1901.

Mess A. Die Anfänge der Biographie und der psychologischen Geschichtsschreibung in der griechischen Literatur // Rheinisches Museum für Philologie. Bd. 70. 1915. S. 337–357; Bd. 71. 1916. S. 79–101.

Параллелизму, наблюдающемуся в двух этих очерках, посвящена небольшая работа В.Эренберга «Pausanias und Thucydides» в сборнике Menschen die Geschichte machten: Viertausend Jahre Weltgeschichte in Zeit- und Lebensbildern. Wien, 1931. Bd. 1. S. 51 sqq. (автор здесь, однако, ограничивается общими замечаниями об особенностях структуры экскурса) и новая работа Rhodes P.J. Thucydides on Pausanias and Themistocles // Historia. Bd. 19. 1970. S. 387–400, в которой этот параллелизм рассматривается как своеобразное введение в историю параллелизма Афин и Спарты. Эта точка зрения интересна в том отношении, что она дает возможность рассматривать эти очерки на фоне всего труда, но вместе с тем отличается некоторой надуманностью, поэтому мы будем говорить об этом явлении более осторожно и рассматривать параллельность как характеристику данного очерка, но не всего труда Фукидида. Наконец, для того чтобы рассматривать этот очерк как «эпиграф к параллельной истории Афин и Спарты», надо знать время включения его в труд, что П.Родес упускает из виду, и объяснить, почему в таком случае Фукидид решил разделить его на две помещенные в разные места части, что затрудняет его понимание, в особенности такое, о каком говорит Родес.

Ćwikliński L . Op. cit. S. 18.

Такова точка зрения А. фон Месса (op. cit. S. 318–319).

Биографический характер очерков логографов того времени, бесспорно, не является чем-то неожиданным: например, Стесимброт не скрывает своего биографического интереса даже в заглавии своего сочинения «О Фемистокле, Фукидиде и Перикле»; вместе с тем Стесимброт писал, во всяком случае, не позже Фукидида.