Сергей Кравченко - Гибель империи. Кривая империя – VII. 1856—2000

8 января 1878 года русские заняли без боя Адрианополь, и в феврале опять стояли под стенами Константинополя у Сан-Стефано.

Ну, что тут поделаешь? – какая-то расслабленность смертельная, анемия непонятная раз за разом накрывает православных у последней черты. Не захочешь, да подумаешь, что Аллах с Магометом покрепче наших Отца и Сына выходят…

Александр II отступил. Его «англичане попросили за турок»!

19 февраля 1878 года, в годовщину отмены крепостного права царь даровал свободу болгарам. Себе оставил только клочок земли у Дуная, да на Кавказе города Карс и Батум.

«Убивать надо таких толстовцев!» – выпалит через 50 лет турецко-подданный Остап-Сулейман Бендер…

Вот и стали Александра убивать.

Я просто вынужден обратиться к этому вопросу, – по долгу совести. Обойти его, замолчать, – все равно, что увильнуть от описания личной жизни Ивана Грозного и Екатерины Великой.

Россия – большая, просторная страна, поэтому и Еврейский Вопрос у нас не один. Их у нас сразу три.

1. Первый Еврейский Вопросуникален. Его нет ни в одной другой стране. Я сомневаюсь даже, есть ли он в самом Израиле или на Брайтон-Бич.

Вопрос этот многолик. Это не один, а целый легион вопросов.

Задают его сами евреи, – исключительно на ароматизированном русском языке. Звучит он, например, так:

– Шо ж вы не бережете ваше сердце для инфаркта?

Или:

– Зачем вы так волнуетесь, дама? – это ж МОИ цены!

Оставим это очаровательное поле и пойдем далее.

2. Вторым Еврейским Вопросомозабочены все гуманитарии нашей планеты. Их справедливо волнуют случаи дискриминации граждан древней нации. Формулируется это примерно так:

– А не ущемляются ли в вашей стране права человека по еврейской линии? Не запрещаете ли вы своим евреям посещать синагогу или ездить куда попало? Не препятствуете ли вы им занимать академические посты, играть на скрипках и шахматах?

Этот второй вопрос собственно и считается в мире Еврейским Вопросом. Но нам он не интересен из-за его избитости, банальности и – на мой взгляд – утраченной актуальности.

3. Настоящий, Третий Еврейский Вопростак же, как и Первый, имеется только в России. Задают его в основном «русские» – «русским». Звучит он примерно так:

– Что за дела? – Куда ни плюнь, – везде одни евреи!

Возможны модификации:

– В СССР – 0,68% населения – евреи. Но что-то непропорционально много этих граждан занимают видные посты, особенно в науке и искусстве!..

Все эти страдания и сомнения происходят в основном от Шестого чувства титульной нации (см. выше – в Книге I «Мир Дикого поля» главу «Предки наши»), но есть в этом деле и некое рациональное зерно. Давайте его рассмотрим спокойно и без обид.

Дело, кажется, вот в чем.

Евреи, гонимые по всему миру в течение тысячелетий, стали очень легки на подъем.

Наблюдая разные города и страны, нравы и ухватки, евреи стали очень гибки, инициативны и любознательны.

Поэтому, как где чего, так они сразу туда с любопытством и предприимчивостью влазят. Обычно у них на новом поприще проявляются таланты международного уровня.

Создается впечатление, что для еврея главное – не задача и результат, а процесс, возможность извлечь максимальный эффект в единицу времени. Вектор этот поворачивается туда, где выше и глубже, а не так, чтобы лучше. И путь по глубинам и высотам вечен, как путь Вечного Жида. Аминь!

Так что, почти всегда в центре любых перемен и потрясений, сенсаций, открытий, свершений и достижений можно найти подходящего еврея. Подходящего, чтобы списать на него неудачу дерзкого предприятия, вину, вообще любую неприятность, отсутствие воды, гемофилию христианских младенцев.

В России с середины 19 века сложилась очень интересная ситуация. Огромный, тысячелетний монстр монархической государственности дал глубокую трещину. Многим показалось, что завалить его можно толчком под глиняные коленки. То-то был бы треск, то-то случился бы эффект в единое мгновение! Смерть, как захотелось поставить эксперимент, сыграть со стоеросовой страной в жучка.

Разумеется, среди экспериментаторов сразу были замечены чернявые да кучерявые наши сограждане с некоренным выражением лица.

Поймем это правильно, запомним, не будем впадать в экстаз, побережем наши сердца для инфаркта. Впереди – самые крутые, самые кривые 120 лет нашей Истории.

Александр Второй получил Россию в небывалом состоянии. Раньше свежие цари обнаруживали вокруг себя разворованное хозяйство, недостачу коронных бриллиантов, послевоенную голодуху, пожарища и пепелища, дворцовые заговоры, подозрительные тени по углам. Но царедворцы сбегались в хоровод вокруг нового батьки, толкались, боролись, шумели, верноподданно убивались. Соответственно и жизнь настраивалась. Выискивались, казнились и ссылались заговорщики, сжигались колдуны, клеймились государевы воры. Затевалась и выигрывалась выгодная война, трофеи наполняли казну, снова было что жаловать и разворовывать. А главное, народ приходил в чувство. В чувство любви к государю. Ну, и в наше Чувство, конечно. Чувство переключало внимание масс с милых казенных шалостей на нестерпимое соседское благополучие. Страна благоденствовала.

Теперь вдруг получилось не так. Александр увидел у себя под скипетром возбужденное, озабоченное какое-то крестьянство, мещанство и дворянство. Озабоченность эта происходила от многолетнего, навязчивого зомбирования доверчивых россиян наглыми порнографами…

Тут не выдерживает Историк:

– Какие порнографы? Это у вас Герцен с Добролюбовым порнографы? Революционная сознательность масс по-вашему – озабоченность? Народ изнемог под крепостническим гнетом! «Ширились выступления против непосильной барщины и оброка»!..

Спорить с Историком бесполезно, а спокойному читателю могу объяснить.

В истории России случались периоды гораздо более тяжких испытаний, чем первая половина 19 века. Ели людей буквально поедом. Грабили дочиста без барщин и оброков, просто за так. А потом строили в ряды, гнали подыхать во славу грабителя. И ничего! А тут раскачало и понесло. Просто, обычная нехватка питания и удовольствий в те годы трагически совпала с многоголосой разъяснительной работой, – кто виноват да что делать. Порнографическая аналогия здесь очень подходит. Иногда журнал в витрине может окончательно прорвать плотину юного страдальца.

Так что, самодержавие наше в середине 19 века как раз и проиграло идеологическую, информационную войну. Кружки по интересам множились бесстыдно. Писать и читать научились, кто ни попадя. Пачками размножались маниловские фантазии. Все они сводились к одному: «Я ЗНАЮ, КТО ВИНОВАТ И ЧТО ДЕЛАТЬ!». За кадром просвечивала мысль: «БРАТЦЫ! ДА ВОЗЬМИТЕ Ж МЕНЯ В ИМПЕРАТОРЫ!»…