Елена Осокина - За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927–1941

В рамках рыночной (капиталистической) экономики также существует своеобразный союз государственного регулирования и рынка, однако соотношение этих элементов и условия их развития в рыночной экономике иные.

Примеров подобной пропаганды достаточно. Это художественные фильмы 1930‐х годов, которые создают атмосферу радостной и благополучной жизни; ни в одном нет реальностей быта того времени, застолья составляют важную часть многих из них. Другой пример – изобразительное искусство. Советские художники создали не только индустриальный пейзаж (абсурдное по сути название), но и особый советский натюрморт. Главным в нем стало выражение общественного содержания и бытовых функций предмета. Натюрморт превращался в «активное средство пропаганды задач партии и социалистического строительства». Приведу для примера хотя бы творчество Б. Н. Яковлева, художника большого таланта. Наряду с классическими натюрмортами, лиричными и изысканными, у него есть и иные полотна. Картина «Что дает соя» (1931) показывает разнообразие продуктов, которые можно получить из этого растения, и «помогает пропаганде одной из задач партии в области реконструкции сельского хозяйства». Картина с передвижной выставкой путешествовала по колхозам, представляя средство наглядной агитации. Кисти Яковлева принадлежит и картина «Советские консервы» (1939. Государственная Третьяковская галерея). Не исключено, что в момент создания она называлась «Сталинские консервы». Хотя изобилие, которое представляет эта картина, может показаться скромным, сам выбор сюжета для художественного полотна знаменателен. Эта картина скорее реклама: банки со снедью призваны были показать успехи советской консервной промышленности, созданной в 1930‐е годы. Яковлеву принадлежит и картина «Советское вино» (1939. Государственный художественный музей. Кишинев). Знаменательна также картина И. И. Машкова «Советские хлебы» (1936. Волгоградский музей изобразительных искусств). Но, наверно, наилучшим примером декоративного фасада, скрывавшего реальную экономическую ситуацию, являлась Всесоюзная сельскохозяйственная выставка (ВСХВ, позднее ВДНХ), открытая в 1939 году. Неудивительно, что в своем первозданном виде она закончила существование вместе с политическим строем и экономикой, породившими ее.

В период Гражданской войны и военного коммунизма легальная частная торговля была ограничена, но в стране существовал обширный нелегальный рынок. По подсчетам Л. Н. Крицмана, несмотря на реквизиции хлеба у крестьян, весной 1919 года государственное снабжение обеспечивало только 20–30% потребления хлеба в городах, а в целом в 1918–1919 – около 40%, остальное поступало нелегальными путями через рынок ( Крицман Л. Героический период великой русской революции (Опыт анализа т. н. «военного коммунизма»). М.; Л., 1926. С. 137–138). Во время нэпа частник продолжал господствовать в розничной торговле. Это была главная сфера действия частного капитала (см., например: Павлюченков С. А. Военный коммунизм в России: Власть и массы. М., 1997; Дмитренко В. П. Торговая политика советского государства после перехода к нэпу. 1921–1924; Banerji A. Merchants and Markets in Revolutionary Russia, 1917–30. N. Y., 1997; Hessler J. A Social History of Soviet Trade. Trade Policy, Retail Practices, and Consumption, 1917–1953. Princeton; Oxford, 2004). Преобладание частника и рынка в торговле периода военного коммунизма основывалось на существовании единоличного крестьянского хозяйства и сохранении многих традиций торговли дореволюционного времени. В период нэпа к этому добавился еще один фактор – предоставление экономической свободы частным торговцам.

В годы военного коммунизма централизованное государственное распределение представляли продразверстка и карточная система снабжения. Подробно о карточках периода Гражданской войны читай в главе «Россия и мировой опыт государственного регулирования снабжения» в этой книге. Начало собственно планирования в торговле относится к периоду нэпа, четвертому кварталу 1924/25 года. Планы завоза в тот год были составлены только для трех районов (Украина, Северный Кавказ, Поволжье) и только по отдельным товарам. Первым планом завоза для всех районов СССР стал план второго квартала 1925/26 года. Вначале планы охватывали лишь немногие показатели торговли, оставляя свободу действий для сбытовых объединений промышленности и торговых организаций. С разработкой первого пятилетнего плана развития народного хозяйства, частью которого был и торговый план, охват планированием показателей торговли резко расширился и далее все возрастал ( Нейман Г. Я. Советская торговля СССР. М., 1935. С. 142–143; Рубинштейн Г. Л. Развитие внутренней торговли в СССР. Л., 1964. С. 253–259 и др.).

Обозначения типа 1927/28 указывают на один хозяйственный/финансовый год, в то время как обозначения типа 1927–1928 указывают на два календарных года. До 1931 года учет статистики народного хозяйства в СССР велся по хозяйственным годам, которые начинались 1 октября. По истечении 1929/30 хозяйственного года был добавлен особый квартал (октябрь – декабрь 1930), и с 1931 года учет стали вести по календарным годам, которые начинались 1 января.

Участие государства в развитии рыночных отношений не ограничивалось лишь ослаблением антирыночных мероприятий и проведением половинчатых реформ. Государственные валютные магазины «Торгсин» (18 июля 1930 – 1 февраля 1936), которые обслуживали иностранцев и советских граждан, свидетельствуют о крупномасштабной государственной предпринимательской деятельности. Подробно см.: Осокина Е. Золото для индустриализации: Торгсин. М., 2009; Она же . Алхимия советской индустриализации. Время Торгсина. М., 2019.

Впервые материалы о кризисах снабжения второй половины 1930‐х годов были опубликованы автором в статьях: Люди и власть в условиях кризиса снабжения 1939–1941 гг. // Отечественная история. 1995. № 3; Кризис снабжения 1939–1941 годов в письмах советских людей // Вопросы истории. 1996. № 1; Легенда о мешке с хлебом: кризис снабжения 1936–37 гг. // Отечественная история. 1998. № 2.

Слово «миллионеры» в данном случае не стоит понимать буквально. Оно не показатель размеров состояния, а синоним материального богатства.

По официальным данным того времени, дефицит произведенных промышленностью продовольственных и непродовольственных товаров в первом полугодии 1926/27 года исчислялся в 220 млн, а в первом полугодии 1927/28 года – в 500 млн руб. (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 354. Л. 5).

Труды ЦСУ. Т. XXX. Вып. 1. Состояние питания городского населения СССР, 1919–1924 гг. М., 1926; Вып. 2. Состояние питания сельского населения СССР, 1920–1924 гг. М., 1928; Вып. 3. Состояние питания городского населения СССР в 1924/25 сельскохозяйственном году. М., 1926; Вып. 5. Состояние питания городского населения СССР в 1925/26 сельскохозяйственном году. М., 1927.