Франческо Бенедетти - Свобода или смерть. История Чеченской Республики. От революции к войне. 1991–1994

Тем временем Брежнев тоже покинул пост руководителя страны, оставив во главе Советского Союза осторожного реформатора – Юрия Андропова. За время его короткого пребывания на этом посту, длившегося всего шестнадцать месяцев, напряженность в отношениях с западным миром возросла, и его слабые попытки омолодить советскую машину не дали ощутимых результатов: военные расходы продолжали расти, в результате чего СССР был в шаге от краха. Коррупция и черный рынок стали повсеместными проблемами, в то время как бедствие алкоголизма распространилось среди деморализованных и обездоленных простых людей. После Андропова настала очередь другого серого чиновника номенклатуры Константина Черненко. Его правительство было еще короче и неуместнее предыдущего: за тринадцать месяцев своего управления страной пожилой лидер сумел лишь обострить напряженность в отношениях с Соединенными Штатами, приказав бойкотировать Олимпийские игры 1984 года и еще больше изолировать Советский блок. Его смерть осталась почти незамеченной, поскольку в течение некоторого времени на политической арене появилось новое, интересное лицо – 54-летний Михаил Горбачев, имя которого быстро запестрело в заголовках газет.

Этот лидер отличался от тех, кто был до него. Прежде всего, он был молод: 54 года для такого политического успеха весьма немного. Его харизма, способность сопереживать людям и, что не менее важно, его реформистское мышление были тем оружием, с помощью которого он получил назначение Генеральным секретарем КПСС, единогласно избранным восторженным собранием.

Его предпосылка была честной: холодная война проигрывалась на всех фронтах, и коммунизму грозило не что иное как развал, подобно сдувшемуся воздушному шару. Тезис Горбачева был прост: Советский Союз не мог идти в ногу с Западом, не обладая собственным богатством и авторитетом. Его план, однако, был дальновидным. По словам Горбачева, для достижения «большого экономического скачка», который спас бы режим, необходимо было выполнить ряд предварительных условий: прежде всего, окончание холодной войны. Если бы СССР перестал растрачивать свой ВВП на вооружения и на полях сражений, он получил бы необходимую свободу маневра. Чтобы добиться этого, необходимо было возобновить переговоры с Западом и инициировать разоружение. Однако для того, чтобы Запад захотел возобновить переговоры, СССР должен был бы немного больше походить на своего противника. Таким образом, первым шагом к запуску счастливой цепочки событий, на которую надеялся Горбачев, была реализация «социализма с человеческим лицом», способного дать голос оппозиции и новый импульс политической жизни. Как только капитал, потраченный на вооружение, был бы сэкономлен, он перешел бы к созданию экономики, основанной на рыночном социализме: обширный план либерализации и восстановления частной собственности гарантировал бы большую производительность и сформировал класс предпринимателей, которые совершили большой скачок примерно в 2000-х годах. Кульминацией этой перестройки (в российской перестройке) стало бы превращение СССР в новое политическое образование, состоящее из свободных и суверенных республик. Проект был амбициозным. Для того чтобы функционировать, советскому народу было необходимо понять и принять необходимость перемен, давая центральному правительству время использовать каждый этап Перестройки как функцию следующего.

Первые меры носили социально-экономический характер: Горбачев вложил огромные ресурсы в закупку современных промышленных технологий на Западе, однако без элемента конкурентоспособности инновации не имели смысла. И действительно, обновление отраслей было медленным и неэффективным. Для этих инвестиций советскому правительству пришлось прибегнуть к массовым международным кредитам. Понесенные расходы вышли далеко за рамки бюджета и разрушили государственную казну, неспособную справиться с этой гигантской кучей долгов. Миллиарды рублей, ушедшие из внутреннего экономического контура, были добавлены к структурным расходам на закупку зерновых и других товаров первой необходимости для населения. Это привело к высокой инфляции, которая делала рубль все слабее и слабее на валютном рынке.

СССР продолжал тратить все больше и больше денег, пытаясь обратить вспять теперь уже непоправимый экономический коллапс. Никакие инвестиции не позволили бы экономике Союза содержать гигантскую армию и агрессивную партийную бюрократию. Но у нового лидера не хватило воли подорвать структуру власти, и он еще не был готов отменить предпосылки советского режима: плановую экономику и однопартийную систему. Результатом стало то, что его экономический план усугубил недостатки капиталистической системы без распределения выгод: в течение пяти лет правительство, теперь лишенное ликвидных ресурсов, потеряло способность маневрировать. Периодические кризисы перепроизводства или недопроизводства, с которыми Москва обычно сталкивалась при щедром контроле давления. 26 26 При распаде СССР в декабре 1991 года ВВП был на 17% ниже, чем в 1980 году, а инфляция – на 14% выше. Однако наиболее решительными вмешательствами в последующие события были те, которые были направлены на демократизацию общества, названную историками Гласностью (Прозрачностью). Серия мер завершилась под этим названием, от освобождения политических заключенных до открытия для инакомыслия в средствах массовой информации, от снятия ограничений на поездки на Запад до признания первых некоммунистических объединений. Ослабление контроля над прессой и политической инициативой имело экспоненциальный эффект: то, что раньше нельзя было сказать, было озвучено. Через пару лет после начала реформ разгорелись политические дебаты как в России, так и в других странах Советского блока.

Во внутренней политике решение ослабить контроль над прессой, гарантировать свободу политическим оппонентам, открыть государственные архивы и разрешить развитие независимых информационных агентств вызвало настоящую политическую бурю. В то время как историки начали заполнять так называемые чистые страницы истории СССР, то есть все те кровавые факты, которые официальная историография замалчивала, чтобы не запятнать социализм, в народе пробились первые национальные требования. Первыми республиками, пострадавшими от последствий, были Прибалтийские республики, самые богатые и «западные» в СССР 27 27 Эстония, Латвия и Литва были присоединены к Советскому Союзу в 1940 году в соответствии с пактом о ненападении «Молотова – Риббентропа» между СССР и нацистской Германией. . Как и в Чечне, пропаганда в этих малых странах сфабриковала миф о добровольном выходе из СССР. В декабре 1986 года в Риге состоялась первая крупная национальная демонстрация после аннексии, жестоко подавленная полицией. В период с 1988 по 1989 год во всех трех республиках гражданские движения объединились в Народный фронт, который провозгласил независимость и многопартийность. Десятью годами ранее некоторые инициативы были бы кроваво подавлены, но Горбачев хотел подать сигнал к обновлению и дать возможность протестным движениям разрастись, собрав сотни тысяч сторонников. Вскоре это явление вышло за пределы прибалтийских республик, затронув уже соседние страны. Народные фронты зарождались почти повсеместно.