Сергей Баранов - На южных рубежах

В начале осени пошли слухи о большой активности в пределах Кокандского ханства. Позже, из речей татарских купцов, стало известно о мобилизации большого войска в Ташкенте. Слухи полнились, растекались и множились. Подполковнику казалась невероятной столь скорая подготовка ответного удара азиатов, обычно тягостно медлительных, а сбор войск для решительных действий – тем паче. Но скоро, один из татарских мулл, живший в слободе под Верным, верноподданный империи и имевший крепкие связи среди мусульман в азиатских крупных городах, вроде Ташкента, Хивы и Бухары, а также среди российских, казанских и сибирских татар, рассеял нерешительные думы начальника округа. Он тайно сообщил Колпаковскому о том, что хан и его имамы объявили Священную войну, газават, и призвали всех правоверных под свои знамена, дабы истребить и прогнать гяуров 7 7 Неверный. , а заодно вернуть под свой контроль все Семиречье.

Тогда подполковнику стала понятна столь быстрая мобилизация, ведь под знамена пророка спешили вставать все: и стар и млад, и бедный, и богатый, так что даже после сокрушительных весенних поражений, хан мог располагать многочисленным войском. Делал Колпаковский и иные выводы из полученной информации, а тем временем, он разослал разведчиков за более подробными и точными сведениями.

Не в традициях боевого офицера, прошедшего все этапы службы, а ныне поставленного управленцем и чиновником в новом округе, было сидеть сложа руки. Пока подполковник дожидался сведений, он решил прощупать местное население. Очевидно, что казахи гораздо лучше знали местность, имели торговые, соседские и даже кровные связи с кокандцами, являясь их единоверцами. Все это Колпаковский понимал, хоть и помнил о верноподданических клятвах местной знати. Он не хотел провоцировать конфликты с местным населением, поэтому решил не ставить сиятельных казахов перед прямым фактом, но, зная гордость и чванливость некоторых влиятельных баев, решил действовать хитрее. Он пригласил старшин, волостных и султанов 8 8 У казахов, султан – звание высшей знати. Султаны избирались исключительно из рода Торе – потомков Чингисхана. Из числа султанов мог быть избиран хан – верховный правитель. Соответствует русскому «князь». , для «консультации», велел резать баранов, строго настрого запретил подавать к столу свинину и тому подобные запрещенные мусульманам кушания.

Колпаковский усердно знакомился с местными традициями, обычаями и старался не отказывать местной знати, когда его приглашали в гости или преподносили дары, сопровождаемые, естественно, прошениями. Некоторые имперские воротилы, имеющие здесь дела, относились к таким замашкам начальника округа весьма скептически и частенько усмехались, покручивая усы, шептались: «с басурманами якшается, бес».

Поэтому, помня традиции местного гостеприимства, подполковник распорядился накрыть богатейший стол, подать лучшие яства и сдобрить это парой бочонков вина, которое он выписывал из Оренбурга. В отличие от свиного мяса, от горячительного напитка, также запрещенного к употреблению Пророком, некоторые степняки редко отказывались, а иногда употребляли с таким рвением, что диву бы дался даже самый развязный московский гуляка.

Само по себе приглашение пристава казахов Большой Орды являлось событием значимым и делом почетным. Благородные казахи явились на зов, хоть и далеко не все из тех, кому начальник отправил приглашения. К дому подполковника один за другим приезжали гости в сопровождении своих свит. Стойла конюшен были битком забиты конями высокородных вельмож, за которыми был обеспечен должный уход.

Общество собиралось поистине пестрое. Гордые султаны в традиционных одеждах, расшитых золотыми и серебряными нитями, казалось, стремились надеть на себя драгоценности всей Азии. Седобородые старейшины в высоких шапках мерно шествовали к дому, поддерживаемые с двух сторон дюжими джигитами. В противовес упитанным и важным баям 9 9 Богач (каз.). Крупный скотовладелец или реже землевладелец. , великолепным коням которых мог бы позавидовать сам персидский шах, или в силу своих особых должностей, казахские бии 10 10 Представители казахской выборной аристократии. Родовой старшина. Приставку би (бий) к имени получали судьи. Также бии являлись народными волеизъявителями, исполняли дипломатические функции, являлись знатоками законов и истории, блюстителями традиций. предпочитали не выставлять напоказ свои богатства, были одеты скромно и выглядели настоящими аскетами.

У входа в дом начальника, гостей встречал разодетый павлином лакей, с нижайшими поклонами, он просил их входить внутрь. Удивлению и спесивости баев не было предела, самые недалекие из них даже возгордились и почувствовали себя с челядью русского начальника вольготно, будто у себя дома, бросали им свои шубы и лисьи шапки, презрительно сплевывали прямо под ноги конюхам и дворовым слугам, не таясь, громко матерились на них по-казахски.

Высокородные кочевники входили в большой зал недавно отстроенного бревенчатого дома начальника, который встречал их одного за другим легкими кивками головы. Он с неприязнью отметил про себя, что слишком многие влиятельные беки 11 11 Дворянский титул. Также может означать обращение «господин, повелитель». не приехали, хоть и прислали вместо себя людей. Такие кланялись в три погибели и многократно извинялись перед начальником за своих господ, у которых были неизменно уважительные, слишком приукрашенные и преувеличенные причины для отсутствия.

Лакеи рассадили гостей в соответствии с их положением, по старшинству и знатности. Пока не подали основные блюда, гостям предложили отпить кумыса, но церемониймейстер, специально назначенный Колпаковским для того вечера, чтобы еще больше потешить самолюбие гостей, с ужимками и подмигиваниями предлагал баям вина или водки.

Нужно отметить, что казахи не успели пристраститься к этим иноземным напиткам, даже самые богатые и знатные среди них, имевшие возможность приобретать таковые. Дело было даже не в мусульманском запрете употребления горячительных напитков, а скорее в консервативности людей и отвержении всего неизвестного, чужого. Лишь немногие, дальновидные и ловкие, восприимчивые к новым веяниям люди, признавали нужду обучаться у русских наукам, в которых те преуспели. Когда какой-нибудь бай отправлял своих детей, либо подопечных учиться в Омск или в Оренбург, в русские школы, он неизменно сталкивался с презрением и насмешками сородичей, которые считали, что джигиты вернутся из городов обрусевшими, забывшими свой род и племя, окрещенными и потерянными для родных людьми. Они отвергали то иноземное, что не приносило им сиюминутной пользы.