Алексей Величко - «13-й апостол» Византии и Крестовые походы

Разумеется, с норманнами он коекак помирился – для них самих союз с папой был органичен и естественен; других союзников они едва ли могли гдето приобрести. Но тут же создал новый конфликт, стоивший в итоге его главным участникам жизни. Начался он, как и следовало предполагать, по поводу инвеституры и захватил собой многих важных лиц. В феврале 1075 г., рассмотрев жалобу клириков Бамбергской епископии в отношении своего архиерея Германа, папа инициировал на Римском соборе лишение того священнического сана за симонию. Наверное, приговор был справедлив. Но это была далеко не рядовая епископия, и решение такого серьезного вопроса без участия короля стало первой ласточкой грядущего спора о власти между ним и папой164.

Сам же конфликт проявился еще в 1072 г., когда император Генрих IV самостоятельно определил фигуру архиепископа Милана. Несмотря на свою молодость, король (но пока не император, поскольку не был еще венчан папой императорской короной) являл собой решительную и страстную натуру, имевшую высокое (впрочем, повсеместно широко распространенное для своего времени) мнение о собственном статусе. Еще мальчишкой он был глубоко возмущен нововведениями пап Николая II и Льва IX, согласно которым Западный император фактически отстранялся от выборов Римского епископа. И, став совершеннолетним, уже открыто воспротивился такому порядку вещей, «в пику» конкурентам назначив архиереем Милана своего кандидата при выбранном в Риме кандидате. А им стал иподиакон Миланской церкви некто Теодальд (1075—1085) 165.

Но тут же столкнулся с фигурой Гильдебранда, даже не думавшего о том, чтобы подчиниться воле короля. Напротив, папа начал пенять в письмах монарху на его дурные поступки, на что Генрих IV, не без сарказма и издевки, отвечал, будто все его шалости – суть следствие юного возраста и дурного окружения. И просил Гильдебранда приложить еще больше усилий для обеспечения благочестия в обществе, которое, несомненно, исправит огрехи его собственного воспитания и поможет королю выйти на путь праведности и смирения166.

Но Григорий VII отреагировал на остроту короля привычным для себя образом, сразу же разрубив мечом гордиев узел. Собор, спешно собранный папой, запретил государю, да и всем остальным светским вождям, каким бы то ни было образом касаться вопроса назначения епископов и претендовать на право инвеституры. Это было резко и крайне непоследовательно, поскольку еще летом 1075 г. Гильдебранд обращался с посланием к королю, в котором просил того определить кандидатуру на вакантную должность Бамбергской епископии, и король поставил туда своего ставленника некоего Роберта – человека, о котором все знали, что тот состоит в ближайшем окружении монарха167.

На этом же Соборе папа отлучил от Церкви пятерых ближайших сотрудников короля. Генрих IV, которому уже исполнилось 25 лет (более чем зрелый возраст для тех далеких времен), первоначально проглотил обиду, но, расправившись с саксами, вернул всех пятерых ко двору, проигнорировав папский приговор. Гильдебранда покоробил не только этот факт, но и то, что во время недавней войны Генрих IV платил своим солдатам жалованье церковным имуществом и украшал своих любовниц драгоценностями, изъятыми из храмов. Он призвал короля к покаянию и направил к нему своих легатов, которых, как и следовало ожидать, тот принял крайне недружелюбно. Более того, разгневанный Генрих IV тут же назначил двух новых архиереев и даже епископа – «дублера» для Милана, хотя архиепископ этого города был еще жив и здравствовал168.

Сорвавшись в своем гневе, папа помимо этого потребовал от короля лично прибыть к нему для разрешения одного весьма пикантного дела. Ни для кого не являлось секретом, что брак Генриха IV с Бертой Савойской (1051—1087), с которой он был обручен еще ребенком, не удался. Король искренне не любил жену, которая, однако, смиренно несла свой крест, и открыто изменял ей налево и направо. Ситуация была настолько неприглядной, что вмешательство понтифика для защиты чести и достоинства королевы ни у кого не вызвало нареканий. А потому Григорий VII потребовал от короля явиться на Собор и дать отчет в своих действиях, которыми, как небезосновательно сказал понтифик, Генрих IV демонстративно превращает царственную особу в публичную женщину.

Разумеется, король и не думал принимать это приглашение, все больше склоняясь к той мысли, что с этим апостоликом у них будущего нет. Но в данном случае Генрих IV промахнулся: рыцарские нравы того времени не позволяли безнаказанно марать честь благородной дамы. В результате король моментально лишился многих своих прежних сторонников169.

А в канун Рождества 1075 г. возникла новая конфликтная ситуация. Завершая год, король, по обыкновению, рассмотрел несколько обращений в свой адрес, включая ходатайство жителей Кельна о поставлении им архиерея на вдовствующую кафедру. Генрих IV предложил и тут же, не откладывая, утвердил кандидатуру некоего Хильдольфа, каноника монастыря в Госларе. Но жители города отклонили эту кандидатуру. А вскоре к королю прибыли посланники папы Григория VII, передавшие письмо понтифика, полное угроз. Апостолик под угрозой анафемы потребовал от германца прекратить вмешательства в управление Церковью. Помимо этого, настоятельно советовал навести порядок в королевском дворце и удалить из него людей, чьи имена уже стали синонимом разврата170.

Это было чересчур уже для Генриха IV, и по приказу короля Гильдебранда арестовали в Риме прямо в алтаре во время мессы в ночь на Рождество и бросили в тюрьму. Как рассказывали, похитителем стал некто Ченцио, гражданин Рима, неднократно вступавший с Гильдебрандом в спор изза церковного имущества. Но понтифик был не тем человеком, которого можно было прилюдно, во время праздничного богослужения похитить у всех на глазах и бросить в острог. Конечно же, простые горожане тут же освободили папу. Как говорят, его похититель недолго прожил на свете и в этом же году умер изза опухоли в горле. Что, очевидно, отнесли к Божьей каре за содеянное им. Тем не менее любой здравомыслящий человек на месте Григория VII должен был понять, насколько шатки основания его власти. Но, как мы увидим, Гильдебранд никаких выводов не сделал171.

Впрочем, как и король. Продолжая борьбу, он созвал 24 января 1076 г. Собор в Вормсе, где собрались почти все германские епископы (кроме саксонских), который объявил папу низложенным (!). Свое решение архиереи завершили следующими словами: «Итак, поскольку и вступление твое в должность началось с таких клятвопреступлений, и Церковь Божья изза пагубного применения твоих новшеств подвергается опасности в столь тяжкое время, и жизнь твоя и нравы покрыли тебя дурной славой, мы отказываемся впредь соблюдать в отношении тебя какоелибо послушание, которое мы никогда тебе и не обещали; и поскольку никто из нас, как ты открыто заявлял, не был до сих пор для тебя епископом, то и ты никому из нас не будешь папой»172.