Борис Тебиев - Россия на перепутье эпох. Избранное. Том I

В своих суждениях Смит не был одинок. Схожих с ним взглядов придерживались его старший современник, видный французский философ и политолог маркиз Рене-Луи де Аржансон (1694—1757), а также многие представители французской школы экономистов (физиократов). По свидетельству Дж. М. Кейнса, Аржансон был первым, кто яростно боролся за свободу торговли, доказывая ее экономические преимущества [4]. Он говорил, что управлять лучше – значит управлять меньше, и видел причину упадка современных ему мануфактур в протекционизме по отношению к ним. Проповедуя свободу личности, равенство прав и имуществ, Аржансон предлагал каждой общине самой избрать себе особую отрасль мануфактуры, чтобы отобрать у центральной власти ее права на промышленность.

Примечательно, что именно Аржансон первым ввел в научный лексикон понятие «либеральный» не в своем историческом значении как синоним слов «великодушный», «благородный», «щедрый», а в политическом смысле, применительно к сторонникам индивидуальных и политических свобод [5].

Немало ценных выводов и наблюдений Смит почерпнул и из учения французских физиократов, и в первую очередь из «Экономической таблицы» Ф. Кенэ (1758), – первого экономического сочинения, предвосхитившего макроэкономическую науку и заявившего о том, что экономикой управляют законы. Один из ведущих тезисов физиократов, возникший не без влияния философии Эпохи Просвещения, гласил: все виды хозяйственной деятельности должны быть свободными, так как «природа» всех людей сотворила свободными [6]. Экономическое устройство представлялось физиократам как естественный порядок, при котором благосостояние достигается при свободе деятельности и свободе мены (laisser faire, laisser passer ). Физиократы были убеждены, что главная задача государства должна заключаться лишь в устранении всякого рода препятствий для свободного развития хозяйственной деятельности.

В историко-экономической литературе существует мнение о том, что у Смита было немало восторженных почитателей, безоговорочно воспринимавших его либеральные идеи и воплощавших их на практике, но не было непосредственных продолжателей. Это объясняется тем, что масштабы проделанной им аналитической работы по обоснованию идеи самодостаточности рынка были настолько значительны, что не оставляли места для других исследователей. Правильность этого заключения можно поставить под сомнение. Интеллектуальная жизнь Европы последней трети XVIII века и начала XIX столетия была настолько насыщенной, что ни одна ценная мысль не оказывалась невостребованной. Родившись в одной сфере научного знания, она моментально подхватывалась представителями смежных областей, обрастала новыми доказательствами и интерпретациями, начинала блистать новыми гранями.

В этом смысле ближайшим последователем и учеником Смита можно с полным основанием считать английского философа-утилитариста Иеремию Бентама (1748—1832). Он мало писал по экономическим вопросам, однако его морально-философские сочинения, ставшие своеобразным евангелием английского либерализма, задали общий тон формировавшейся в начале XIX века школе английских экономистов, известной как манчестерская [7]. Основная идея Бентама сводилась к тому, что общество представляет собой лишь простую сумму стремящихся к личному благу и удовлетворению личных интересов индивидуумов. Внутреннюю гармонию общественной жизни создают отношения взаимной выгоды. Выступив с концепцией «максимизации счастья» («наибольшее счастье наибольшему количеству людей»), Бентам требовал от государства идеально совершенной безопасности собственника. «Его логика, – писал А. Маршалл, – была бескомпромиссной, и он враждебно относился ко всем ограничениям и регулирующим постановлениям, для существования которых не могло быть выдвинуто четкого обоснования, его же безжалостные требования о том, что они должны оправдывать свое существование, диктовались условиями его эпохи» [8].

Убежденными сторонниками принципов экономического либерализма являлись такие видные представители классической политэкономии, как англичанин Давид Рикардо (1772—1823) и французский экономист Жан-Батист Сэй (1767—1832). Проникнутые верой во всеобщую гармонию интересов, они систематически и последовательно отстаивали ведущие принципы либерализма: свободы личности и собственности; свободы договора и свободы промышленности; неограниченной конкуренции. Однако если Рикардо – в целом мыслитель «много более глубокий, но менее здравомыслящий, чем Сэй» [9] – значительно повторял в этом отношении Смита, то Сэя следует рассматривать, прежде всего, как вполне оригинального либерального экономического мыслителя, внесшего существенный личный вклад в теорию экономической свободы.

Блестящий популяризатор и «фильтратор» идей Смита, Сэй в отличие от своего учителя, ставил во главе иерархической шкалы полезных для нации производств не земледелие, а промышленность. Одно из центральных мест в своей теории Сэй отводил личности индустриального предпринимателя, роль которого в экономике осталась за порогом внимания Смита. В сочинении «Трактат по политической экономии» (1803) Сэй первым в экономической литературе разделил понятия «предпринимательство» и «богатство», выявил набор качеств, которыми должен обладать предприниматель для достижения успеха. «Обыкновенно предприниматель промышленного дела, – отмечал Сэй, – старается достать средства, в которых нуждается. Я не делаю из этого вывода, что предприниматель должен быть непременно богат, потому, что он может завести свое дело и на заемные средства. Но, во всяком случае, необходимо, чтобы предприниматель был человеком состоятельным, известным своим умом, благоразумием, любовью к порядку, честностью и чтобы в силу этих свойств он мог получить капиталы, которых сам не имеет. …Этот род труда требует таких нравственных качеств, которые нечасто соединяются в одном лице: тут требуются здравый ум, постоянство, знание людей и понимание окружающих обстоятельств, умение верно оценить важность продукта, потребность, которую он должен будет удовлетворять, средства производства…» [10].

Сэй рассматривал индустриального предпринимателя как главного носителя идеи экономической свободы, как ее живое олицетворение. Именно стойкое отстаивание идей экономической свободы побудило Сэя выступить с безусловным отрицанием экономических кризисов и сформулировать т. н. «закон рынков». Рассматривая кризисы как явление преходящее, он утверждал что «было бы достаточно промышленной свободы для предупреждения их».

В «Сокращенном учении о государственном хозяйстве», написанном в форме «дружеских разговоров», Сэй не только ярко показал экономическую выгоду, которую может получить каждый человек от своих дарований, но и вслед за Смитом критически оценил правительственное вмешательство в определенные сферы экономической жизни, выявил случаи, когда подобное вмешательство является оправданным. Негативным последствием правительственных действий в экономической сфере, по мнению Сэя, являлось то, что «они направляют усилия промышленности к производствам не столь соответствующим нуждам народа, и не столько прибыльным для производителей» [11]. Оправданным же правительственное вмешательство в экономику является в тех случаях, когда оно, защищая интересы потребителей, принимает меры для улучшения добротности товаров (например, аптекарских), в качестве которых самому потребителю разобраться бывает весьма трудно.