Борис Тебиев - Россия на перепутье эпох. Избранное. Том I

В лице Сэя и некоторых его младших современников (К. Дюнуайе, Ф. Бастиа и др.) либеральная школа во Франции нашла свое наиболее систематизированное выражение [12]. Мировоззрение Сэя как экономического мыслителя было сформировано под непосредственным влиянием либеральных тезисов физиократов и концепции экономического мира Смита. Соединив их, Сэй пошел дальше своих первоучителей, категорически заявив, что не следует особенно доверять производителям, объединяющимся друг с другом, что потребитель является «единственным компетентным судьей производства», что предприниматель является основным участником экономической жизни, и что правительство должно осуществлять расходы лишь на бесспорные коллективные нужды [13].

К середине ХIХ столетия идеи экономического либерализма претерпели определенную эволюцию. Она была связана не только с тем, что постоянно менялась и усложнялась хозяйственная практика, но и с тем, что европейская философия значительно обогатилась общими представлениями о системе либеральных ценностей. Огромный интерес к ним со стороны ученых-обществоведов различных стран позволил уточнить и конкретизировать отдельные научные понятия, дать им более точные и правильные оценки, соотнести положения и выводы основателей либеральных учений с конкретной практикой общественно-политического и хозяйственного развития европейских стран.

Видный английский экономист и философ Джон Стюарт Милль (1806—1873) в своей книге «Принципы политической экономии и некоторые аспекты их приложения к социальной философии» (1848), являвшейся в течение нескольких десятилетий лучшим учебником политэкономии, не только систематизировал все значительное, что появилось на свет после «Богатства народов» Смита, но и внес много нового в классическую теорию и в учение экономического либерализма. В частности, он указал на наличие определенных сфер «бессилия рынка», неэффективность системы свободной конкуренции для решения ряда проблем народного хозяйства. Им были по-новому определены функции государства в совершенствовании рыночной инфраструктуры, налогообложения, социального обеспечения, правовой защиты частной собственности и предпринимательства, образования и науки.

Обосновывая актуальность вопроса о влиянии правительства на экономическую жизнь, как одного из самых спорных вопросов политической науки и государственной практики в современную ему эпоху, Милль отмечал, что если на ранних этапах развития политической экономии предметом спора было то, какое устройство должны иметь правительства, по каким принципам и правилам должны они пользоваться своею властью, то теперь почти столько же разномыслия о том, на какие отрасли человеческих дел должна простираться эта власть.

«При нынешней силе стремления к изменениям в правительстве и законодательстве, как средствам улучшить положение людей, важность этих прений, – указывал Милль, – скорее должна возрасти, чем уменьшиться. Нетерпеливые реформисты, находящие, что легче и быстрее можно овладеть управлением, чем умами и наклонностями публики, постоянно влекутся расширять сферу правительства далее надлежащих границ, а с другой стороны человеческий род так приучен своими правительствами к вмешательствам, имеющим целью не общие блага, или порожденным ошибочными понятиями о требованиях этого блага, и столько опрометчивых проектов делается искренними друзьями улучшений с мыслями достичь принудительным регулированием таких целей, которые с действительным успехом или с пользою может исполнить лишь общественное мнение и прение, – что возник дух сопротивления самому принципу правительственного вмешательства и явилось расположение ограничивать сферу правительственной деятельности самыми тесными пределами» [14].

Являясь поборником экономического либерализма, Милль вместе с тем считал уместным вмешательство государства в те области экономики, где этого требовало благо общества, соображения целесообразности, например, в процесс принятия частными предпринимателями решений об установке нового оборудования. Отвергая в целом протекционизм, он вместе с тем признавал справедливым государственную поддержку «младенческих отраслей», о чем писал в свое время и Смит.

Серьезное воздействие на формирование экономических воззрений Милля оказали взгляды И. Бентама, а также одного из первых критиков классической политэкономии – швейцарского историка и экономиста Жана Шарля Леонара Симонд де Сисмонди (1773—1842). Подвергая сомнению правильность понимания политической экономией своей задачи и высказывая опасения о возможности ее перерождения в хрематистику, Сисмонди утверждал нравственный характер экономической науки. Мерилом материального благосостояния граждан, отмечал он, служит не абстрактная цифра богатства страны, а правильное соотношение между богатством и населением, справедливое распределение этого богатства. Именно на этой основе выросло стремление Милля различать законы производства и законы распределения общественного продукта. Последние, по его мнению, управляются законами и обычаями данного общества и являются результатом человеческих решений. Из этого тезиса Милль делал далеко идущий вывод о возможности реформирования отношений распределения на базе частной капиталистической собственности.

Милль обогатил теорию экономического либерализма исследованием пределов промышленной свободы. В заключительной главе своей книги «Основания и границы системы laisser-faire или принципа невмешательства», выразив сомнение в возможности всеобщего определения оснований и границ промышленной свободы, он высказал намерение представить лишь некоторые материалы для решения вопросов, возникающих при рассмотрении с самой общей точки зрения выгод и невыгод или вреда от правительственного вмешательства.

Вмешательство это, отмечал Милль, бывает или повелительным или не повелительным. В первом случае «правительство может запрещать всем делать то или другое, или делать без его дозволения: оно может также предписывать людям делать то или другое, или делать или не делать известным способом то, что оставляет на их волю делать или не делать». Во втором случае «вместо того, чтобы приказывать под страхом наказания» правительство дает советы, обнародует сведения, позволяет частным лицам «идти к известной общеполезной цели частными их силами, не вступая в их действия, но не вверяя дело исключительно их заботе, оно рядом с частными учреждениями устраивает собственное учреждение для той же цели» [15]. В данном случае принуждение состоит в собирании средств для достижения цели, но такое вмешательство власти не ограничивает свободы личной деятельности.