Лев Гумилёв - Древняя Русь и Великая степь

Римляне в IV в. разучились воевать и даже защищаться. Достаточно вспомнить, что после разорения Рима вандалами в 455 г. римляне обсуждали не как восстановить город, а как устроить цирковое представление; на большее они уже не были способны. А вождю герулов Одоакру они подчинились в 476 г. без сопротивления.

Римский пример — не единственный способ гибели «цивилизации». Византия погибла мужественно и трагично. Следовательно, смерть можно выбирать, хотя сам выбор всегда бывает подсказан ходом событий далекого прошлого. Все системы, возникшие при негэнтропийном взрыве — пассионарном толчке, распадаются, но каждая по-своему. Напомнив это читателю, вернемся к нашей теме и посмотрим, куда девалась «украсно украшенная» Древняя Русь? И каким образом это произошло? И как на ее месте появилась молодая и могучая Россия?

Суперэтнос, условно названный нами «хуннским», [705]включал не только хуннов, сяньбийцев, табгачей, тюркютов и уйгуров, но и многие соседние этносы иного происхождения и разнообразных культур. Мозаичность этнического состава отнюдь не препятствовала существованию целостности, противопоставлявшей себя иным суперэтносам: древнему Китаю (IX в. до н. э. — V в. н. э.) и Китаю раннесредневековому — империи Тан (618—907 гг.), Ирану с Тураном (250 г. до н. э. — 651 г. н. э.), халифату, т. е. арабо-персидскому суперэтносу, Византии (греко-армяно-славянской целостности [706]) и романо-германской Западной Европе; особняком стоял Тибет, который, в сочетании с Тангутом и Непалом, тоже следует рассматривать как самостоятельный суперэтнос, а не периферию Китая или Индии. Все эти суперэтнические целостности взаимодействовали с Великой степью, но по-разному, что весьма влияло на характер культуры и вариации этногенеза как степных, так и окрестных суперэтносов. В чем было различие этих контактов? Решать поставленную задачу традиционными приемами просто, но бесполезно. Можно перечислить все войны и мирные договоры, а также межплеменные распри, что, кстати, уже сделано, но это будет описание ряби на поверхности океана. Ведь воюют государства, т. е. социальные целостности, а не этносы, целостности природного происхождения, вследствие чего они более консервативны. Войны часто идут внутри этнической системы, а с чужаками сохраняется «худой мир», который не всегда лучше «доброй ссоры». Поэтому целесообразно избрать иной путь. Комплиментарность — вот тот механизм, на базе которого не просто проходят, но осуществляются судьбы взаимодействующих этнических систем, а иногда и отдельных персон. Уточним сие понятие.

Положительная комплиментарность — это безотчетная симпатия, без попыток перестроить структуру партнера; это принятие его таким, каков он есть. В этом варианте возможны симбиозы и инкорпорации. Отрицательная — это безотчетная антипатия, с попытками перестроить структуру объекта либо уничтожить ее; это нетерпимость. При этом варианте возможны химеры, а в экстремальных коллизиях — геноцид. Нейтральная — это терпимость, вызываемая равнодушием: ну и пусть его, была бы только польза или хотя бы не было вреда. Это означает потребительское отношение к соседу либо игнорирование его. Этот вариант характерен для низких уровней пассионарного напряжения. Комплиментарность — явление природное, возникающее не по приказу хана или султана и не ради купеческой прибыли. То и другое может, конечно, корректировать поведение контактирующих персон, руководствующихся соображениями выгоды, но не может изменить искреннего чувства, которое хотя на персональном уровне и бывает столь же разнообразным, как индивидуальные вкусы, но на популяционном приобретает строго определенное значение, ибо частые уклонения от нормы взаимно компенсируются. Поэтому установление взаимных симпатий и антипатий между суперэтносами правомерно. Легче всего запутаться в мелочах и потерять нить Ариадны — единственное, что может вывести из лабиринта противоречивых сведений, вариаций и случайных совпадений. Эта нить — селекция политических коллизий и зигзагов мировоззрений на персональном уровне, ибо источники составляли авторы, т. е. люди, а суперэтносы — системы на три порядка выше.

Древние китайцы относились к хуннам с нескрываемой враждебностью. [707]Это особенно четко проявилось в IV в., когда хунны, теснимые засухой, поселились в Ордосе и Шаньси, на заброшенных земледельцами иссушенных полях. Китайцы так издевались над степняками, что довели их до восстания. Так же китайцы относились к тибетцам и сяньбийцам; не щадили они и метисов, но поскольку тех было много, то они уцелели около развалин Великой стены, на границе степного и китайского суперэтносов.

Пассионарный толчок VI в. обострил эту неприязнь, превратив ее во вражду. Обновленные китайцы династий Бэй-Ци и Суй истребляли последних потомков степняков, а те подняли на щит династию Тан и сохранили старое племенное название — табгачи, хотя говорить стали по-китайски. [708]

Империя Тан аналогична царству Александра Македонского, но не по фазе этногенеза, а по идее. Как Александр хотел объединить эллинскую и персидскую культуры и создать из них единый этнос, так Тай-цзун Ли Шиминь попытался совместить «Поднебесную», т. е. Китай, Великую степь и Согдиану, уповая на обаяние гуманной власти и просвещенного буддизма. Казалось бы, этот грандиозный эксперимент должен был удасться, так как уйгуры, тюрки и согдийцы, которых теснили арабы, готовы были искренне поддержать империю. Но китайская лояльность была лицемерной, вследствие чего династия Тан пала в 907 г., а этнос табгач был истреблен менее чем за одно столетие (X в.). [709]

Но традиции пережили людей. Эстафету «третьей силы», равно чуждой и Китаю, и Степи, подхватили на востоке кидани, а на западе, точнее, в Ордосе — тангуты. Те и другие многократно громили Китай и жестоко сражались на севере: кидани — с цзубу (татарами), тангуты — с уйгурами, «так, что кровь текла, как журчащий поток». [710]

Однако когда пассионарный толчок XII в. вознес монголов над Азией, покоренные тангуты, кидани и чжурчжэни уцелели и стали подданными монгольских ханов, а уйгуры и тибетцы получили привилегии и разбогатели. Когда же победили китайцы династии Мин, тангутов не стало, а западные монголы — ойраты — еле отбились в XV—XVI вв.

Но нельзя считать китайцев злодеями! Они считали свою историческую миссию цивилизаторской, принимая в свой суперэтнос тех, кто был согласен превратиться в китайца. Но в случае упорного сопротивления комплиментарность становилась отрицательной. Тюркам и монголам приходилось выбирать между потерей жизни и утратой души.