Нина Молева - Сторожи Москвы

И не раз. И не один Шигоня – утверждали очевидцы. Так что совершен был насильственный обряд над обеспамятевшей княгиней, которую тут же увезли в Каргополь. Хотя, по слухам, предполагал первоначально Василий III поместить бывшую жену в московском, только что отстроенном Новодевичьем монастыре. Слишком долго пользовался ее умной поддержкой, слишком не хотел сразу потерять.

Знать бы должен, что не смирится, не простит страшной измены. Но при всей своей собственной злобности и яростности о Соломонии продолжал думать – бесправную и безгласную «пожаловал старицу Софию в Суздале своим селом Вышеславским… до ее живота». На безбедное и достойное прокормление.

И первое начало загадки. В 1934 году в подклете Покровского собора одноименного суздальского монастыря уничтожались все захоронения. Рядом с гробницей Соломонии-Софии оказалось белокаменное детское надгробие того же времени и под ним в деревянной колоде вместо человеческих останков… истлевший сверток тряпья. Это была кукла, одетая в дорогую шелковую рубашечку и спеленутая шитым крупным жемчугом свивальником.

Известие о кукле в одежде мальчика промелькнуло в 36-м выпуске Кратких сообщений Института истории материальной культуры Академии наук СССР в 1941 году. Никаких выводов не последовало. Хотя память невольно подсказывала существовавшие в народной памяти легенды, что была Соломония пострижена беременной, что уже в стенах монастыря родила сына Георгия и разграла его смерть, чтобы спасти княжича и законного наследника московского престола от неминуемой смерти. Доверенные люди вывезли и укрыли младенца. Обряд погребения с ведома священника был совершен над куклой.

Просто легенда? Но слух о рождении у Соломонии сына Георгия приводит тот же барон Герберштейн. Сам князь Василий III Иванович посылает для «прояснения дела» дьяков Меньшого Путятина и Третьяка Ракова. Слухи подтвердили жена казначея Юрия Малого, к тому времени уже опального, и жена постельничего Якова Мансурова. Казначейша не отступилась от своих слов и после жестокого бичевания. Оставалось неясным, была ли она очевидцем родов или передавала рассказ доверявшей ей княгини Соломонии.

Положим, все оказалось простой сплетней, но тогда почему не находит себе покоя Иван Грозный, требует к себе следственные бумаги Путятина и Ракова и их, по-видимому, уничтожает, потому что, попав в царские руки, бумаги бесследно исчезают. Но царь на протяжении всей своей жизни будет отзываться на каждый слух о появлении Георгия, снаряжать доверенных дьяков для расследования и искать, искать, искать… Кудеяра-атамана, защитника бедных и обездоленных, грабителя богатых и несправедливых, Робин Гуда Владимирских лесов.

И второе начало загадки. В 1650 году – решение пятого из древних патриархов Иосифа причислить к лику святых и угодников княгиню Соломонию. Под ее мирским именем. С обнародованием всей ее замужней жизни. Не смирившуюся и под монашеским клобуком. Родительницу прямого царского врага и ослушника. Правда, уже заслужившую народное почитание: к ее гробнице стекались толпы молящихся. Как будут они стекаться в недалеком будущем к скромному погребению старшей сводной сестры Петра I, царевны Марфы Алексеевны, в Успенском монастыре Александровой слободы – города Александрова. Только почитание угодницы Марфы останется на народной совести – церковь ее не признает. В отношении великой княгини Соломонии патриарх согласится с народным судом и чувствами. Но почему?

Это восьмой год правления патриарха и пятый год правления царя Алексея Михайловича. Многое успело произойти в личной жизни юного самодержца. Не состоялась пламенем вспыхнувшая любовь к дочери Руфа Всеволожского – уже объявленная царской невестой, уже введенная в терем, происками ближайших к Алексею Михайловичу лиц была она оклеветана и сослана со всей родней в Сибирь. Прошла рассчитанная теми же приближенными свадьба с Марьей Ильичной Милославской. Успела зародиться дружба с Никоном.

Но рядом жило и волновалось государство. Ушел в прошлое страшный для народа 1648 год, когда окончательно были прикреплены к земле и месту жительства крестьяне и посадские люди и разразился Соляной бунт. Больше всех повинного в народном гневе дядьку своего, боярина Бориса Ивановича Морозова, царь сумел спасти, тайком переслать в Кириллов монастырь, окольничего Траханиотова выдал толпе, не защитил и других своих приближенных. Ставший же любезным его сердцу Никон железной рукой усмирил мятежников в 1650 году в Новгороде. Канонизация Соломонии произошла именно в эти дни. Загадка заключалась в том, кем же княгиня была в действительности?

Вторая супруга, «деспина», – ее себе Иван III не выбирал – согласился на предложение Римского Папы Павла II. Жену, княжну Марью Борисовну Тверскую, потерял в двадцать семь лет, но наследника, княжича Ивана Молодого, уже имел. В новой женитьбе не было прямой нужды. Но рука племянницы последнего византийского императора значила в дипломатических играх слишком много. Зоя Палеолог стала великой княгиней московской Софьей Фоминишной, приняв православие и порушив все надежды Ватикана на присоединение русского государства к католицизму. Власть, только власть имела цену для византийской принцессы.

По ее подсказке перестраивается Кремль, воздвигаются кремлевские соборы в том виде, который сохранился до наших дней, устанавливается новый придворный уклад. Но через семь лет появляется на свет первенец деспины Василий, и относительный мир в теремах уступает место ожесточенной борьбе.

Ехавший в Персию через Москву венецианский посол А. Контарини напишет в 1477 году: «Упомянутому государю (Ивану III) от роду лет 35, он высок, но худощав; вообще он красивый человек. У него есть два брата и мать, которая еще жива; есть у него и сын от первой жены, но он в немилости у отца, так как нехорошо ведет себя с деспиной; кроме того, у него есть две дочери». Смерть объявленного наследника, Ивана Молодого, только обострила дворцовую борьбу. Иван III не принимает в расчет сына деспины, провозглашает наследником своего внука от покойного Ивана – Дмитрия. При дворе образуются две партии – сторонников Дмитрия и сторонников Василия. К тому же Дмитрия поддерживает мать, неизменно пользовавшаяся расположением Ивана III, Елена Стефановна Волошанка, дочь молдавского господаря Стефана IV.

Забыть своего первенца Иван III не может. Слишком его любил, рано допустил к руководству государством. Как боялся за него, когда вопреки отцовской воле стоял с войском Иван Иванович на берегах Угры. В связи с женитьбой получил княжич от государя в правление Тверь, но непонятно быстро заболел и скончался – объявился у него «кемчюг в ногах». Не надеясь на скорую перемену чувств великого князя, Василий не без помощи матери решает ускорить события. Его сторонники организуют заговор против Дмитрия. Но заговор был вовремя раскрыт, заговорщики казнены. В опале оказалась сама деспина. Летописец утверждает, что великий князь стал опасаться своей еще недавно горячо любимой княгини.