Дмитрий Немельштейн - Закономерности и метаморфозы этногенеза. Пять очерков о закономерностях взросления народов

26. И стал Моисей в воротах храма и сказал: Кто Господень – ко мне! И собрались к нему все сыны Левиины.

27. И он сказал им: так говорит Господь, Бог Израилев: возложите каждый свой меч на бедро своё, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего.

28. И сделали сыны Левиины по слову Моисея: и пало в тот день из народа около трёх тысяч человек [3, гл.32/27, 28]

Но жестокая борьба на этом не завершилась. Вскоре Моисею пришлось столкнуться с восстанием Корея, Дафана и Авирона «и с ними из сынов Израилевых двести пятьдесят мужей, начальники общества, призываемые на собрания, люди именитые» [3, гл. 16/2].

О том, что они ратовали за патриархальный порядок вещей, который всех членов общества считал равными, говорят их слова, обращённые к Моисею и его сподвижникам:

– …полно вам: всё общество, все святы и средиих Господь! Почему же вы ставите себя выше народа Господня? [3, гл. 16/3]

И Корей, и все его последователи, желающие восстановить старинное родовое равноправие всех перед всеми, были истреблены. По воле Божией.

– …И разверзла земля уста свои и поглотила их и домы их и всех людей Кореевых и всё имущество. [3, гл. 16/32]

– И вышел огонь от Господа, и пожрал тех двести пятьдесят мужей… [3, гл.16/35]

Согласно Библии, Господь лично покарал тех, кто противился Моисею, но это не меняет сущности внутренних противоречий во взрослеющем обществе, которые разрешаются путём жестокого покарания тех, кто не следует новому праву, новому порядку.

Взглянем на процесс взросления древнеримского этносана стадии перехода из состояния детства в состояние зрелости. [12. Гл.10]

Разве другие, неведомые нам, закономерности сопутствовали периоду пассионарного подъёма этого маленького племени (или союза малых племён) жившего на невысоких холмах вблизи заболоченных берегов Тибра? Ничуть не бывало. Этногенез древнеримского народа отразил те же закономерности, что и этногенез любого другого известного нам народа.

В то время как римляне и другие племена, их окружавшие, жили-поживали в условиях родового строя, побережье Апеннинского полуострова, остров Сицилия и т. д. активно осваивались греками и карфагенянами, территориально-хозяйственная экспансия которых достигла к этому моменту своего апогея. Несомненно, что многие невольные и вольные агенты этой экспансии, – в первую очередь, торговцы, – проникали в места проживания первобытных племён, населявших Апеннины, являя, таким образом, аборигенам образцы совершенно другой удивительной жизни, иной культуры. Но истинные колонизаторы пришли, в конечном счёте, не с востока (греки), и не с юга (карфагеняне). С севера на латинские племена давил значительно более зрелый, чем они сами, этнос – этруски (тиррены, пелазги; некоторые весьма аргументированные исследования признают их славянское происхождение), который, в итоге, подчинил их себе, оказав огромное влияние на формирование древнеримской государственности. Как это часто бывает, принеся с собой очень развитую культуру, завоеватели сами, в конце концов, растворились среди воспринявшего эту культуру народа. Притом, что римская история даёт нам на этом этапе ряд громких имён, лидером в деле трансформации римского этноса в новое состояние можно назвать «человека со стороны» – Сервия Туллия – этрусского царя Рима, проведшего ряд важнейших реформ, объективно направленных на уничтожение родового строя с целью строительства государства. Безусловно, всем предыдущим ходом своей истории римляне были подготовлены к преобразованиям. Они освоили многие элементы греческой и карфагенской культуры, а более всего культуры этрусской. И, вполне закономерно, вслед за этим освоением пришло и освобождение от колониальной зависимости: с одной стороны, в виде растворения части пришлого этнического элемента в местной этнической среде, а с другой – силой оружия, когда последний этрусский царь был изгнан из Рима. В то же время его реформы сохранились, так как пришлись впору взрослеющему римскому этносу. Но ещё целых три века шла отчаянная кровавая внутриэтническая борьба между теми, кто не хотел расставаться с родовыми институтами (их представляли патриции), и теми, кто был заинтересован в строительстве римского государства (их представляли плебеи – часть этноса, не связанная, в отличие от патрициев, родовыми отношениями). И эта внутренняя борьба шла бок о бок с территориально-хозяйственной непрерывной внешней экспансией римлян, существенно помогающей им в разрешении острейших внутренних противоречий. В ходе своего развития римский этнос выдержал ряд ударов со стороны взаимодействующих с ним в то или другое время народов, мощнейшими из которых были галльское нашествие и война с Карфагеном, когда судьба римского этноса висела на волоске. Но эта же судьба позволила римлянам освободиться от галлов (а впоследствии и подчинить их себе). И та же судьба позволила римлянам уничтожить своего главного конкурента в борьбе за тогдашнее «мировое» господство – Карфаген, стёртый, в итоге, римлянами с лица земли. И здесь мы подчеркнём, что вне этой борьбы не на жизнь, а на смерть, говорить о развитии римского этноса вообще не имеет смысла. При этом римский этнос, как губка, впитывал в себя все культурные достижения борющихся с ним этносов, демонстрируя высочайшую степень толерантности ко всему, что, так или иначе, было полезно для его собственного развития. Религиозных гонений Рим не знал со времён своего основания и вплоть до второй половины первого века нашей эры (когда начались гонения на первохристиан), что в значительной степени обезопасило общество от расколов, делая его цельным и живучим. Римское право, на котором зиждется всё современное право, тоже сыграло огромную роль в консолидации общества, а, следовательно, и этноса, будучи по тем временам самым передовым и справедливым. Жители подчинённых Риму национальных территорий, ставших римскими провинциями, вполне могли получить – за заслуги перед Римом в различных сферах деятельности – римское гражданство, и большинство представителей местных национальных элит таковыми гражданами и являлись, пользуясь всей полнотой предоставляемых им прав. Всё это, и многое другое, предопределило тот факт, что этническая история римлян не знала убийственных сдвигов при взаимодействии с другими этносами, а мы получили возможность проследить классический образец этногенеза от момента зарождения этноса до его естественной закономерной гибели, когда он достиг состояния дряхлости, то есть потерял способность сопротивляться напору своих значительно более молодых и исключительно воинственных соседей.