Рамиль Даутов - Родословная история Абулгачи-Баядур-Хана о татарах. Великая Татария. Чингизиды

– Угэдей следил за казёнными сборами и принимал счета из провинций.

– Таулай решал все вопросы, которые относятся к военным делам.

Кроме этих четырёх названных имён, у Чингис-Хана было еще пять сыновей от других жён. Этим последним и прочим ближним своим родственникам Чингис-Хан разделил главные Губернаторства в Китае, после того как он завладел этой Империей до земли называемой Алмак. Верховную державу своих наследных провинций и вообще все завоёванные земли поручил четверым сыновьям, требуя, чтобы они всегда жили в добром согласии, как надлежит родным братьям. Собрав однажды всех четырёх, вручил им пук стрел и велел переломить их. Но когда никто из них смог это сделать, то каждому подал по одной и тогда каждый легко сломал все стрелы. После этого сказал им, что так может случиться и с ними, если будут долго жить вместе дружно и в согласии, то никакие соседние державы не посмеют их коснуться, но каждого по отдельности, будут способны свергнуть. Однако он хочет, чтобы они еще при нем выбрали между собой, кому наследовать после его смерти верховную власть Империи, над всеми остальными только не для того, чтобы остальным не быть главными правителями в удельных областях.

Чингис-Хан, установив спокойствие во всем владении и покорив все Турецкие поколения отправил посла по имени Макинут-Ялаучи к Султан Магомет Шаху Харассмскому с предложением, что поскольку он завладел всеми соседними землями с Востока до границ его государства, то он желает, чтобы он благоволил признать его себе за отца, а он со своей стороны готов его принимать за своего сына, потому что ему кажется будет к их общей пользе, чтобы согласие между обоими Империями прилежно и впредь сохранялось.На это предложение Султан Магомет Шах Харассмский поговорив наедине с послом сказал ему:

– Я хочу спросить у тебя, чтобы ты мне сказал только правду. Правда ли что твой Хан завоевал Китай?

Сказав это, снял с себя богатый пояс, весь украшенный драгоценными камнями и подарил его, чтобы тот ничего не утаил. На это посол ответил следующее:

– Я, свидетельствую перед Богом, что всё то, что мой Хан не приказал, вам предложить, есть правда, и что ты вскоре узнаешь, что я тебе доношу самую истину и что будет если поссоришься с ним.

Султан, выслушав этот ответ рассердился без всякой меры и сказал:

– Я, не знаю, что твой Хан думает, когда он мне это предлагает, что он завоевал столько провинций: знаешь ли ты точно о величине и пространстве моей Империи? Почему твой Государь хочет быть больше меня, предлагая, чтобы я почитал его как отца, а сам хочет принимать меня только как сына? Разве есть у него столько военной силы?

Посол, увидев после этих слов, что Султан очень сердечно расстроился, что начал говорить, насколько это возможно вежливо и ласково:

– Я точно знаю, что ты сильнее моего Государя и соотношение сил между вами такое, как между солнцем и его подобием, но ты знаешь, что он мой Государь и что я обязан исполнить его приказ. Однако я тебя уверяю, что он имеет доброе намерение.

После того, как сказанное смягчило дух Султана, то наконец согласился на все, что посол предложил и отпустил его довольным своим посольством. Когда Макинут Ялаучи доложил Чингис-Хану об удачном исполнении порученного дела, Принц решил и дальше жить впредь в согласии Султан Шахом Харассмским и никогда на него не нападать, если тот сам не подаст не подаст повода. Несмотря на то, что Калиф Багдадский по имени Назир писал Чингис-Хану, возбуждая его к объявлению войны Султан Магомету, он никак не хотел её начинать, так что с этого времени было только великое согласие между обоими Империями, что если бы кто захотел везти в своих руках золото или серебро из одной Империи в другую, то он мог бы это сделать без всякой опаски. Этот союз продолжался до тех пор, пока Кагир-Хан по велению Султан Магомета, не порубил послов и купцов подданных Чингис Хана, что случилось следующим образом. Могуллы, которые были прямыми подданными Чингис-Хана, не имели ни городов, ни замков, потому что они привыкли жить в деревянных кибитках, которые перевозят с места на место, когда им заблагорассудится. Купцы соседних селений могут иметь хорошую прибыль от торговли, когда без опасения можно приезжать к ним и приезжали со всех сторон с множеством различных товаров в провинции владений Чингис-Хана, из-за доброго порядка, который он установил. Купечество могло вести торговлю в полной безопасности. Ма-Уреннерцы были подданными Султан Магомета, узнав об этом, также поехали во владения Чингис-Хана с большим количеством дорогих товаров. По их прибытии, призвал некоторых купцов к себе с лучшими товарами, на которые они назначили такую высокую и несносную цену, что он сильно огорчился и приказал показать более тысячи сундуков с различными дорогими товарами, говоря, что вы видите я не впервые покупаю такие товары, но поскольку вы дерзнули требовать от меня много лишнего с полным бесстыдством, то я знаю как вам за это заплатить. Приказал отобрать всё что они имели себе, не заплатив им за это ничего. После этого позвал других купцов Ма-Уреннерских с такими же товарами и начал выторговывать многие из них. Но они уже увидели, что стало с их товарищами и сказали Хану:

– Мы не просим больше за наш товар, чем он стоит, если он тебе нравится, изволь его взять, а нам заплатить надлежащую цену и, хотя ты взял товар, за который не заплатил мы и этим будем довольны.

Этот ответ понравился Чингис-Хану, поэтому приказал заплатить вдвое не только за их товар, но еще и разрешил продавать свободно и всем остальным, включая первых, но назад им ничего не отдал. Чингис-Хан, видя, что купечество может принести хорошую прибыль его подданным, послал при отъезде этих купцов 450 человек своих подданных с ними, для отправления купечества в области Султана и с ними послал трёх придворных офицеров, которых звали:

– Магомет-Харассмский,

– Али-Ходжа-Бухарский,

– Юсуф Отрарский,

которых он отправил к Султан Магомет Харассмскому и написал ему очень дружеское письмо, заявляя, что как он сам хорошо принимал его купцов во время пребывания их в его державе, то надеется, что и Султан также поступит в отношении его подданных, которые отправились купечествовать в его государстве и обнадёживает своим словом Султана, что всегда и дальше будет поступать как надлежит доброму отцу и уповает, что и он со своей стороны, не перестанет показывать себя, как надлежит доброму сыну, и все время пока такое будет делаться с обеих сторон, то все это послужит наилучшим взаимоотношениям во благо обеих Империй и к преумножению общей славы.