Руслан Скрынников - Минин и Пожарский: Хроника Смутного времени

16 августа 1610 года Мстиславский, Филарет Романов, Василий Голицын и соборные чины привезли гетману окончательный текст соглашения. На другой день посланцы Жолкевского -Валуев и Салтыков явились в Кремль и зачитали пароду текст согласованного договора. Московские чины тут же прошли в Успенский собор и принесли присягу. Из Кремля бояре, служилые люди п поселение направились на Новодевичье поле, где их ждали Жолкевский и его полковники. По замечанию гетмана, на иоле собралось более десяти тысяч русских. В присутствии народа русские и польские вожди торжественно утвердили договор. Среди членов московского собора единодушия не было и в помине. 'Вследствие того боярское правительство не решилось передать договор им на подпись. Мстиславский, Голицын да Шереметев запечатали документ своими печатями, двое думных дьяков поставили на них подписи. Тем дело и ограничилось.

Московский договор был плодом компромисса, который не мог удовлетворить ни одну из сторон. Боярская дума и патриарх не допускали и мысли о том, что на православном царстве утвердится католический государь. Жолкевский считал абсурдной перспективу крещения королевича, но согласился aia коронацию 'Владислава по православному обряду.

Предпринимая поход -в Россию,-король обещал папе римскому распространить истинную веру -на эту варварскую страну. Термогеп категорически -возражал против любьгх уступок в пользу католичества и даже предлагал двести смертную казнь для тех 'русских, которые «похотят малоумием своим» принять папскую веру после-: воцарения Владислава-. Соответствующий пункт был внесен в текст московского договора. Для короля он был так: же неприемлем, как и требование о принятии" Владиславом православия.

Московское соглашение подтвердило незыблемость Традиционной русско-польской границы. Именем Сигизмунда Жолкевский подтвердил обязательство очистить после коронации Владислава все порубежные русские" города, занятые королевскими войсками. Однако в вопросе о прекращении военных действий стороны не достигли ясности. С начала интервенция главным" пунктом борьбы стал Смоленск. Соглашение о передаче трона Владиславу и нерушимости русских границ, казалось бы, автоматически влекло за собой прекращение осады крепости. Однако Жолкевский категорически отверг представления бояр на этот счет. Гетман знал, что Сигизмунд задался целью присоединить Смоленск к коронным владениям и никогда не отступит от поставленной цели. Поэтому он лишь обещал, что будетпросить короля прекратить бом-. бардировку иосадные работы под Смоленском. Бояре удовлетворились неопределенными словесными обещаниями; и- согласились на компромисс, равнозначный предательству. Гарнизон и население Смоленска изнемогали в неравной борьбе. Боярское правительство, подписав договор, фактически бросило их на произвол судьбы.

В основу московского договора легло соглашение, заключенное тушинскими послами в лагере под Смоленском! Бояре внесли некоторые изменения в старый догеи вор. Из него были исключены статьи о пожаловании людей «меньших станов» за их заслуги, о свободном выезде дворян за рубеж для получения образования. Смоленский договор отчетливо показал недовольство проштнциальных служилых людей засильем столичной знати. В новом документе это настроение не получило отражения.

Семибоярщина ие заручилась окончательным согласием претендента и его отца. Тем не менее она отдала приказ о немедленной присяге царю Владиславу. Текст присяги заключал в себе два пункта. Согласно первому Москва должна была немедленно направить послов к Сигизмунд у с просьбой отпустить на царство Владислава. К этому пункту был прибавлен второй - с клятвой верности" Владиславу-царю «всея Руси». В спешке беярчские правители утратили не только осторожность, но и здравый смысл. Семибоярщина не учла того, что ее кандидат не обладал популярностью в народе

Московский договор поставил людей перед трудным, выбором: покориться ли лихим боярам с их чужестранным принцем, либо предпочесть истинно православного Дмитрия? Миф о добром сыне Грозного вновь стал овладевать воображением народа. Боярские правители напоминали человека, увязшего в трясине. Чем судорожное, они цеплялись за власть, тем глубже погружались в пучину. Объявив об избрании Владислава, верхи окончательно оттолкнули от себя парод. Свидетели московских событий единодушно утверждали, что черный народ всячески противился намерению бояр возвести на трон королевича. В обычных условиях Дума, опираясь на волю Земского собора, без больших затруднений решила бы вопрос о престолонаследии по своему усмотрению. Низы не имели представителей па соборах. Но в обстановке гражданской войны н интервенции влияние народа неизмеримо возросло.

Большая часть столичного населения не приняла участия в шествии на Новодсиичье поле, устроенном боярами. На другой день после присяги рядовая братия Симонова монастыря послала нескольких монахов к царьку с поклоном. Прошло еще два дня, и множество московского парода, пе желая присягать католическому государю, покинуло столицу и перебралось в лагерь самозванца.

Провинция имела еще больше оснований негодовать на семибоярщину, чем столица. Правители попрали приговор Земского собора и не стали ждать съезда выборных от всей земли. Они избрали государя без участия страны. Последствия не заставили себя ждать. В августе произошли волнения в Твери и Владимире, Ростове, Суздале и Галиче. Черный люд из этих городов прислал своих представителей с челобитьем к Лжедмитрию II.

Избрапие Владислава благоприятствовало сплочению феодальных верхов. Целой толпой явились в Москву бывшие тушинцы, давно перешедшие па королевскую службу. Настороженно встречало их население столицы, не. забывшее голодных «осадных» лет. Все ждали, что скажет глава церкви, ярый противник тушинского лагеря. Настал день, когда Михаилу Салтыкову пришлось отправиться в Успенский собор за патриаршим благословением. Гермоген учинил строгий допрос и тут же простил ему все грехи, снисходя к его слезному и умильному покаянию.

Примеру Салтыкова последовали многие дворяне, до последнего момента державшиеся за Лжедмитрия П. Они также вернулись в Москву и принесли присягу Владиславу. Но чем больше дворян покидало калужский лагерь, тем больше сторонников приобретал Л жеДмитрий II среди городской бедноты, крестьян и холопов.

Страна вновь стояла на пороге мощного социального взрыва. Народ но забыл восстания Болотникова и готов был начать все сначала. Страх перед назревавшим восстанием и погнал бояр в стан интервентов, С помощью иноземного войска они надеялись покончить с крестьян-ско-казацкими таборами. Московский договор заключал одни бескомпромиссный пункт, который в глазах бояр был едва ли не самым важным. По их настоянию Жол-кевский принял на себя обязательство промышлять над воровскими таборами до тех пор, пока вор не будет убит или взят в плен, а его лагерь перестанет существовать, после чего земля в тишине станет. После воцарения Владислава предстояло решить вопрос о самом существовании вольных казаков.