Казимир Валишевский - «ПЕТР ВЕЛИКИЙ, Историческое исследование

После Полтавы Петр отправился в Киев, а оттуда в Польшу, где местные магнаты, с гетманом Синявским во главе, готовили ему торжественную встречу как победоносному защитнику польской свободы! В октябре царь встретился в Торне с Августом, уже давно принесшим покаяние. Вероломный король не стал ожидать окончательного поражения Карла, чтобы стараться примириться с его противником. После похождений, не покрывших его вящей славой и приведших его вместе с сыном Морицем под стены Лилля в качестве наемников, выступивших с десятитысячным отрядом, нанятым у союзников против Франции, он одумался, послал генерала Гольца в Петербург, пригласил короля датского Фридриха IV в Дрезден и самолично совершил путешествие в Берлин. В начале июля 1709 года он уже снова заручился тремя союзниками. Союз с Россией, оборонительный и наступательный против Швеции обеспечил ему польский престол, а папская грамота в то же время освободила от обязательств, взлтых Августом на себя по Альтранштадтскому договору, между прочим и от долга повиновения Лещинскому. Последнему пришлось с тех пор разделять судьбу шведского оружия и удалиться в Померанию с отрядом Крассова.

Таким образом осуществилась, наконец, четверная коалиция, о которой мечтал Паткуль, и Петр сделался ее естественным главой. Уже в Торне Дания предлагала ему прямой союз через посредство чрезвычайного посла графа Ранцау. Этого союза недавно добивался царский посланник в Копенгагене Долгорукий путем крупных субсидий: триста тысяч талеров для начала, но сто тысяч в последующие годы, строительные материалы для флота, матросов, еще разные добавления. Теперь не было уже речи ни о чем подобном, Дружба России поднялась в цене на европейском рынке. «Я не дал ничего, ни одного человека, ни одного гроша», - писал Долгорукий в октябре, извещая о заключении договора.

На поприще военных действий Петр также сначала переходил от успеха к успеху. Правда, Рига, которую он осаждал сам в ноябре и куда собственноручно бросил первые три бомбы, сопротивлялась; но в следующем году, в июне, Выборг, атакованный одновременно с суши и с моря, причем царь исправлял должность вице-адмирала, принужден был сдаться, а в июле Шереметев одолел наконец и Ригу. Кексгольм, Пер-нов, Аренсбург, Ревель постепенно открывали свои.ворота или брались приступом; Карелия, Лифляндия, Эстония были покорены, а Курляндия сама отдалась победителям: правящий герцог Фридрих Вильгельм просил руки племянницы царя Анны Иоанновны.

Но вдруг тревожные вести пришли с юга. В Турции дипломатия Карла при помощи звонких доказательств одержала

верх над Толстым. После смерти Мазепы побежденный герой сделался богатым. Войнаровский одолжил ему восемьдесят тысяч червонцев, находившихся в бочонках, сопровождавших гетмана во время его бегства; сто тысяч талеров Карл получил, кроме того, из Голштинии, двести тысяч - благодаря займу у братьев Кук, Английской Восточной Компании; четыреста тысяч дал великий визирь Нуман Куприоли. Таким образом, Карл мог снабдить, деньгами в достаточном размере своих двух агентов, Понятовского и Нейгебауера, последнего - перебежчика, бывшего воспитателя Алексея, вынужденного скрываться от преследований. Царский посол, требуя выдачи или, по крайней мере, задержания шведского короля, имел в своем распоряжении всего двадцать тысяч червонцев и несколько собольих шкурок для соблазна добродетели муфтия! Толстой наконец рискнул на ультиматум, и сейчас же вслед за тем, 20 ноября 1710 года, в торжественном заседании дивана была решена война. Русский посланник очутился пленником в Семибашенном замке.

Всецело поглощенный соображениями высшей политики,

ареной для которых служила Центральная Европа, Петр не

предвидел такого удара и, застигнутый врасплох, не в силах

был его отразить. Набранные им союзники не могли в данном

случае принести ему никакой пользы. Датчане уже снова бы

ли выведены из строя после полного поражения, стоившего

им шести тысяч человек (февраль 1710 г.), и Англия восполь

зовалась эрш обстоятельством, чтобы возобновить прежние

попытки соглашения между ними и Швецией. А Петр не имел

в настоящую минуту даже посла в Лондоне: Матвеев был вы

гнан оттуда кредитором после весьма компрометирующей

истории (июль 1708 г.). Весной 1710 года Куракину удалось

войти в соглашение с курфюрстом ганноверским Георгом

Людовиком относительно оборонительного союза; но этот

договор, по которому царь отказывался от права нападать на

шведов в Германии, пока они сами там не затронут его союз

ников, можно считать полуизменой. Поляки, подданные Ав

густа, также были недовольны новым сближением своего ко

роля с победителем при Полтаве. В начале 1711 года Валлович явился в Москву и жаловался от их имени на произвол и

насилия, какие им приходилось терпеть от русских войск. Он

требовал немедленного отозвания расположенных в Польше

отрядов, вознаграждения за причиненные обиды, возвращения

Лифляндии и польских владений на Украине, в Литве, на пра

вом берегу Днепра.

Все вместе взятое создало весьма опасное положение, и с такой обстановкой приходилось мириться у себя в тылу, на севере и западе Европы, чтобы направить свои силы на юг. Весьма неискусный в рассматривании вещей издали, Петр прекрасно видел их вблизи, и перед горизонтом, внезапно затянувшимся такими грозными тучами, его душой вновь овладели смущение и растерянность. Покидая Петербург в апреле 1711 года, он заботился об обеспечении судьбы Екатерины и прижитых с ней детей и ответил Апраксину, находившемуся на Дону и спрашивавшему указаний (24 апреля 1711 г.). что, «больной и в отчаянии», он не может ему дать никаких приказаний. В таком настроении духа он начал Молдавскую кампанию, где настал его черед испытать/что значит вести наступательную войну в малознакомой стране, с недостаточны.ми силами и против врага, слишком низко оцененного.

План кампании, ка котором Петр на этот раз остановился, явился, по-видимому, плодом его собственного вдохновения. Не будучи большим специалистом, легко заметить главную погрешность этого плана. Предшественники великого мужа прекрасно знали, что делали, когда, обязавшись воевать против Турции совместно с поляками или имперскими войсками, они неизменно обрушивались на одних татар. Грозный остаток великого монгольского владычества, Крымское ханство составляло тогда авангард Оттоманской империи, и авангард, так расположенный, что, преграждая с одной стороны - с востока - путь к Константинополю, он, прочно основавшийся и словно сидящий в засаде а природной крепости Перекопского перешейка, должен был неминуемо напасть с тыла на врага, приближавшегося с запада вдоль областей по Дунаю, и отрезать ему пути сообщения и отступления. Великая Екатерина поняла это впоследствии и упорно стремилась покорить ханство, и сам Петр, по-видимому, это сознавал, напав на Турцию со стороны Азова, где линия отступления была для него обеспечена водным путем. Но нападение со стороны Азова требовало помощи флота, а построенный с этой целью флот в Воронеже не мог сдвинуться с места вследствие недостаточного подъема воды. Поэтому Петр остановился на Яссах, рассчитывая на господарей молдавского и валахского Кантемира и Бранкована и на богатства их страны; как Карл рассчитывал на Мазепу и Украину. Царь вел сорокапятитысячную армию и громаднейший обоз, переполненный бесполезными ртами. Екатерина сопровождала его с многочисленным гинекеем, и большинство офицеров, в особенности иностранцы, везли с собой жен и детей. Женщины эти ежедневно собирались вокруг будущей царицы, причем забывались заботы войны.