Андрей Сахаров - Владимир Мономах

Старые мужи просили Святополка не слушать несмыс-леных, повременить с ратыо, но великий князь заупрямился, заявил: «Могу против них встать». Тогда его стали упрашивать: «Если бы ты выставил и восемь тысяч, и то не слишком много: земля наша оскудела от рати и от продаж. А ты обратись к брату своему Владимиру, чтобы он тебе помог». На этот раз Святополк послушал совета и послал гонцов в Чернигов, прося брата собирать воев и вызвать к Киеву переяславскую дружину РостиМономах встретился со Святополком в своем родовом Михайловском монастыре на Выдубечах.

Они сидели друг против друга в старой Всеволодовой гриднице - великий князь, суетный, улыбающийся, напряженный, и Мономах, спокойный, бледный от ярости и негодования. Котбра между князьями началась сразу. Мономах выговорил брату за то, что тот заточил послов, навлек половцев на Русь, пожалел для них даров, не послушал смысленых киевлян, не сослался с братьями, как это обычно делали великие князья прежде, готовясь к войне, Святополк отвечал Мономаху гордостью и дерзостью.

Киевские бояре стали увещевать князей, просить их примириться, не губить землю своей ссорой, объединить рати, а уже потом, после того как отобьют половцев, разбираться в своих обидах. Первым внял просьбам смысленых людей Владимир. Он замолчал, а потом, подумав немного, сказал Святополку, чтобы мирился с половцами, слал к Торческому городку посольство, что сил мало и воевать нынче опасно. Святополк не соглашался, отвечал, что половцев сейчас уже не замирить, что для покупки мира надо отдать много золота и драгоценной утвари и проще будет собрать силы и отбить половецкий выход. Владимир не соглашался. Святополк упорствовал, стыдил Владимира, "что тот испугался поганых, ленится подняться в поход. Святополк пообещал Мономаху, что после того, как войско соберется и отгонит половцев, он готов купить у них мир на последующие годы. Задетый речами брата, Владимир в конце концов согласился. Братья дали друг другу клятву выступать едино и подкрепили ее тут же при боярах крестным целованием.

Прямо из Выдубеч Святополк, Владимир и присоединившийся к ним Ростислав отправились в Печоры к гробу преподобного Феодосия, помолиться и попросить благословения у игумена. Святополк и Владимир пошли к церкви, а Ростислав со своими людьми не захотел идти к преподобному, остановился на берегу Днепра. В это время к воде проходил печерский старец Григорий вымыть сосуд в Днепре ж набрать свежей воды, и люди Ростислава стали потешаться над ним и срамить его. Григорий остановился в печали, посмотрел на них и изрек: «О чада мои, вам бы нужно иметь умиление и многих молитв искать, а вы зло делаете. Не угодно это богу. Плачьте о своей погибели и кайтесь в согрешениях своих, чтобы хоть в страшный день принять отраду. Суд уже настиг вас: все вы и с князем вашим умрете в воде».

Смутились люди Ростислава, а князь, видя это, выстудил вперед: «Врешь, старик, сам ты умрешь от воды, а ну вяжите его!» Тут связали иноку руки и ноги, повесили на шею камень и швырнули в Днепр. После этого Ростислав, рассердившись, уже не пошел к игумену за благословением и дожидался старших князей у ограды. Святополк же и Владимир тем временем вошли в церковь, встали на колени, молча постояли около раки, подумали о своем, потом благословились у игумена, просили у него победы над неверными.

В тот же день Мономах послал гонцов в Чернигов и Переяславль с наказом к воеводам немедля вести дружины к Киеву.

Через несколько дней рати были изготовлены и двинулись в сторону Киева.

Половцы бушевали на правобережье Днепра, а Ростислав с переяславцамк и черниговская рать вышли к Киеву по левобережью.

К середине мая дружины были уже в Киеве. В это время половцы, продолжая осаду отчаянно сопротивлявшегося Торчоского городка, двинулись по правому берегу Днепра в сторону города Треполя, стоявшего при впадении речки Стучны в Днепр. Сюда же поспешали и русские князья. Они вывели из Киева лишь свои конные дружины. Шли без пепщев, без иных иногородних ратей; ин Олег, ни Ростиславичи, ни Давыд Святославич Смоленский, ни Давыд Игоревич Владимиро-Волынский не откликнулись на несчастья киевской и переяславской земель, не выслали своих ратей в помощь.

Мономах с сомнением смотрел на недлинную узкую ленту конных воинов, растянувшуюся по степной дороге.

Сил было действительно мало, воевать ими в чистом поле против тысяч половцев было гибельным делом, но если встретить их па трепольском валу, там, где он подходит близко к Стугне, то можно было бы рассчитывать иа успех. Половцы уткнулись бы в вал, потеряли быстроту и неожиданность своего натиска. Тут можно было бы с ними и побороться. В случае чего позади стоял укрепленный Треполь, взять который также непросто. Но для этого надо перейти Стугну и оставить ее позади себя. Это опасно, потому что полая вода еще не сошла.

С такими мыслями ехал Мономах, рассчитывая, прикидывая, как лучше одержать верх над врагом. Руссы первыми вышли к Стугне. Лишь к вечеру замаячили у края неба темные полосы выходивших из стели половцев; потом за рекой замерцали костры - половцы остановились перед рекой на ночлег.

Вечером в шатре Святополка руссы собрались на совет. Писал позднее об этом летописец:. «И сказал Владимир, что пока стоим здесь под прикрытием реки, перед лицом этой грозы, заключим мир с ними. И примкнули к этому совету смысленые мужи Ян и прочие. Киевляне же не восхотели этого совета, но сказали: «Хотим биться, перейдем на ту сторону реки».

Напрасно убеждал Владимир Святополка поостеречься, не переходить Стугну, не оставлять позади себя реку, великий князь и его уные люди стояли на своем. Ростислав тоже рвался в бой. То были половцы не из колена его матери, княгини Анны, напротив, они когда-то враждовали с левобережными куманами, и теперь молодой князь стремился свести с ним счеты за старое. Переяславские бояре старались образумить Ростислава, говорили, что нет сейчас нужных сил, нет пешцев, о твердый строй которых часто разбивалась половецкая конница. Они даже пугали князя недавним мрачным пророчеством печерского старца Григория. Но все было тщетно. Ростислав не слушал уговоров.

После долгих споров Святополк объявил, что наутро он перейдет Стугну и ударят иа врага.

Почыо пошел дождь. К утру Стугна вздулась, и киевская рать с большим трудом переволоклась па противоположный берег. Резкие порывы ветра пронизывали воинов насквозь. Следом за Святополкоы двинулся Владимир и за ним уже Ростислав. Дождь прекратился, ио вода в реке все прибывала. И Владимир с беспокойством смотрел, как в том месте, где руссы только что перешли реку вброд, бушует желтый поток. Русская рать миновала город Треполь и подошла к валу, который издавна был насыпан здесь со времен чуть ли не Владимира Святославича.