Сергей Ковалев - По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 3

Дальше – больше. Оказавшись, наконец (через 45 минут) на вершине горы, французские морские пехотинцы неожиданно для себя вступают в перестрелку с не пойми откуда взявшимися русскими. Она длится полтора часа (!), и только после этого выясняется, что обмениваются они выстрелами … с англичанами [347] См. там же. . Как могли французы так долго принимать союзника за врага, почему британцы не дали им знать об ошибке, в связи с чем сами-то они спутали их с русскими – мистика какая-то! Это уже севастопольскими приколами попахивает…

Но русским не до смеха. Судьба обороны висит на волоске: ещё один натиск союзников, и всё пропало. Завойко правильно оценивает ситуацию и бросает в бой всё, что у него только есть – солдатские резервы, артиллеристов, матросов с «Авроры» и «Двины», портовых рабочих, добровольцев из простых горожан и даже местное население – камчадалов. В качестве своего личного и последнего «неприкосновенного запаса» он оставляет тридцать человек [348] Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 2, стр. 222. . Задумайтесь над этой цифрой. Тридцать человек! В случае если бы вражеский десант достиг своей цели, им бы ведь оставалось только погибнуть, защищая своего обречённого на смерть главнокомандующего! Но Завойко умирать пока совершенно не собирается и приказ своим людям отдаёт вполне решительный: «Сбить англичан с горы» [349] Цит. по: там же. .

И происходит невероятное. Сначала продолжающая бой та самая лёгкая пушка вновь окатывает шрапнелью часть неприятельского отряда, не успевшего вскарабкаться на вершину и сгрудившегося у её подножия. Это приводит его в замешательство, и люди начинают лезть вверх. Но в это время с другой стороны горы, по крутому склону, со стороны города, на её гребень взбираются последние резервы Завойко. Уставшие, грязные, в кровь ободранные о камни и уже не думающие ни о чём, кроме смерти врагов, они яростно набрасываются на них в штыки, совершенно не заботясь о собственной жизни. А многие из них наверняка помнят слова одного из своих офицеров: «Теперь, друзья, я с вами, и клянусь Георгием [350] Имеется в виду орден Святого Георгия – высшая военная государственная награда Российской империи. , которого честно ношу четырнадцать лет, не осрамлю имени командира! Если же вы увидите во мне труса, то заколите меня штыком, а на убитого – плюйте!» [351] Цит. по: Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 2, стр. 216.

Три сотни отчаявшихся людей бросаются врукопашную на семисот человек! Больше у Завойко просто нет! И союзники сначала подаются назад, потом начинают спускаться вниз, смешиваются с теми, кто, наоборот, карабкается вверх, и в конце концов кубарем катятся к спасительным шлюпкам. Толчея и неразбериха царят неописуемые. Остервеневшие защитники города на этот раз не отстают, колят убегающих десантников штыками в спины, те в панике прыгают вниз с высоты нескольких десятков метров, разбиваются насмерть, калечатся, ползут к воде, а с утёсов их добивает русский ружейный огонь и между прочим, камчадалы – отличные стрелки. Союзные корабли начинают было отчаянную канонаду по склонам горы, но пользы это их отступающим войскам не приносит. Они, кстати, несмотря на поражающие их отовсюду пули, упорно стремятся подобрать не только всех своих раненых, но и убитых, однако это только замедляет отступление и увеличивает потери. Так, например, один английский катер, битком набитый людьми, в конце концов отчаливает лишь с восемью невредимыми гребцами – остальные пассажиры представляют собой сплошную шевелящуюся, окровавленную, и ревущую от боли массу [352] Op. cit., стр. 223. . Французский 14-вёсельный катер уходит восвояси лишь с пятью гребцами [353] Там же. .

В час дня всё кончено. Истерзанные неприятельские шлюпки и катера добираются, наконец, до своих кораблей, и те отходят от берега на расстояние почти трёх километров. Среди убитых наши солдаты находят тело командира десанта, в результате боя захватывается множество ружей и холодного оружия, семь офицерских сабель и самый главный трофей – знамя английского Гибралтарского полка морской пехоты [354] В. Рокот (В.В. Ружейников) «Князь Русской Америки. Д.П. Максутов», М., издательство «Центрполиграф», 2007, стр. 113. , выброшенное волной на берег на следующий день [355] См. Википедию, статью «Siege of Petropavlovsk» (на английском языке). . В плену оказываются всего четыре человека [356] См. Википедию, статью «Петропавловская оборона». . Захоронение погибших – как своих, так и чужих – начинается практически сразу. По англо-французским сведениям, в этом беспримерном бою их потери составили 209 человек. Пятьдесят два были убиты (по 26 у каждого из союзников) и 157 ранено (79 англичан и 78 французов) [357] См. Википедию, статью «Siege of Petropavlovsk» (на английском языке). . По нашим данным, это число составило более трёхсот [358] В. Рокот (В.В. Ружейников) «Князь Русской Америки. Д.П. Максутов», М., издательство «Центрполиграф», 2007, стр. 106. , а некоторые источники даже приводят цифру, равную семистам [359] Op. cit., стр. 117. . Потери защитников Петропавловска составили 34 человека [360] См. Википедию, статью «Петропавловская оборона». . Непосредственно в бою не погиб ни один русский офицер. Город празднует победу.

25 августа от неприятельской эскадры отделяется «Вираго» и, таща за собою три небольших судна, направляется к тому месту, где ранее союзники похоронили адмирала Прайса. Англичане и французы отдают последние почести своим погибшим товарищам, предавая их земле недалеко от их бывшего главнокомандующего. Вплоть до глубокой ночи с моря опять доносится стук работ – заделываются пробоины, исправляются повреждения, нанесённые русской артиллерией. В таких же трудах проходит и следующий день, потом ещё один.

И вот 28 августа, в половине восьмого утра союзная эскадра начинает поднимать якоря и ставить паруса. Работа идёт медленно и как-то неряшливо: сказывается большая потеря в людях. Так или иначе, вскоре неприятель скрывается за горизонтом (по пути, правда, он захватывает и сжигает небольшой русский корабль «Ана́дырь» и уводит в плен наше гражданское судно «Си́тха»). А в Петропавловске начинается уже настоящий праздник. Прежде всего, конечно же, в главном соборе города служится благодарственный молебен, а потом начинается то, что сегодня мы бы назвали народными гуляньями. Генерал-майор Завойко лично обходит все казармы, благодарит гарнизон за героизм, выпивает в каждом месте по чарке водки – за царя и за души погибших – и приглашает офицеров к себе на обед. Как же непохож он на тот, что был у главнокомандующего одиннадцать дней назад! Тосты следуют один за другим, алкоголь льётся рекой, все смеются, поздравляют друг друга, обнимаются, целуются. А на улицах простой народ веселится так, что вскоре «пьяницы валялись по канавам и кустам» [361] Цит. по: В. Рокот (В.В. Ружейников) «Князь Русской Америки. Д.П. Максутов», М., издательство «Центрполиграф», 2007, стр. 106. . Ничего хорошего в этом, конечно же, нет, но ведь люди радовались не только своей победе, но и тому, что остались в живых. Так что Бог им судья.