Михаил Поснов - История Христианской Церкви

В Египте вопрос о падших осложнился спором о правах митрополита. Гонение здесь, как свидетельствует Евсевий (Церковная История VIII, 7-10), отличалось особенно жестоким характером. Епископ Александрийский Петр в 4-ый год гонения (в 306 г.) издал послание о покаянии, ставшее каноническим, где рекомендовал довольно снисходительные правила и меры в отношении кающихся. Он советовал принимать их обратно в Церковь во время самого даже гонения, порицал нарочитое стремление к мученичеству и не только восхвалял благоразумное уклонение от мученичества, но сам показал пример этого чрез бегство от гонителей. Мелетий, епископ Ликопольский (в Фиваиде) решительно отказался признать такие правила. В силу своего морального авторитета, который он мог основывать на претензиях своей кафедры, Мелетий присвоил себе митрополичьи права «великого отца» Александрии. Пользуясь тем, что руководители общин находились в узах, Мелетий вводил свою дисциплину и рукополагал в чуждых общинах и даже — для Александрии, стараясь заменить пресвитеров, наставленных Петром и раньше его. Если Петр не одобрял искания, домогательства мученичества, то Мелетий опирался именно на мучеников и исповедников, поставляя их в общины, как руководителей александрийских христиан. Епископ Петр своим посланием из уз предупреждал свою общину, что еще должен состояться Собор, под его председательством, который произнесет приговор о тех, кого удалил Мелетий (Athosius. Apologia с. Arian. с. LIX). Епифаний (Ересь, LXVIII) местом действия, точнее, столкновения между епископом Петром и Мелетием представляет тюрьму и предмет столкновения ограничивает вопросом о кающихся. Святой Петр доказал чистоту своей веры христианским мученичеством в 311 г. И это произвело впечатление на мелетиан; они именно себя, подобно новацианам, в противоположность кафоликам, считали кафарами, «церковью мучеников». Однако, они не только не остановились, а усилили пропаганду своих воззрений в провинциях и вели жестокую борьбу с преемниками святого Петра на Александрийской кафедре. Их дело было предметом суждения на Никейском Соборе 325 г. Постановление о них состоялось мудрое — снисходительное. Мелетий сам, как было выяснено, не заслуживал пощады; тем не менее и он не был лишен архиерейства и оставлен в Ликополе. Но ему было запрещено «архиерейски действовати», т. е. производить юрисдикцию и посвящать в иерархи. Посвященные же им признавались в своем сане, после получения — в знак приобщения — возложения рук от Александрийского архиепископа, при чем, им усвоялось второе место, т. е. после, позади посвященных Александрийским архиепископом; однако, при совместном служении в одном месте, после ранней смерти ставленников Александрийского архиепископа, мелетианские — могли заступать их место пожизненно (Ср. Ник. пр. 8; Церковная История I, 9; Феодорит. Церковная История I, 8; Афанасий, против ариан с. 59.71).

После Никейского Собора мелетиане соединились с арианами и доставили много зла Церкви в лице защитников Никейского символа, в особенности св. Афанасию Александрийскому.

Мелетиане существовали до V-го века.

Никейский и Халкидонский век есть период выработки и установления вселенской ортодоксии, т. е. учения о Святой Троице, о вочеловечении и богочеловеческой природе Иисуса Христа. Кроме тринитарной и христологической догмы, были также раскрыты вопросы антропологические и сотериологические — учение о грехе и благодати. Основоположительное значение этих догм, величие принимавших участие в разработке их отцов Церкви и важность результатов дает нашему периоду право на первое — после апостольского века — место в теологии. Церковь владела теперь философией и всею ученостью греко-римского мира и все это обратила на развитие и защиту христианского учения. Спекулятивный дух Восточной Церкви соединился с глубоким религиозным интересом и известною долею мистицизма, но в то же время и с греческим любопытством и страстью к спорам. IV-oe и V-ое столетия суть высший пункт и классический век патриотической теологии и греко-римской христианской цивилизации. В третьей трети V-го века она, вместе со своими литературными сокровищами, погибла в потоках народных движений, вместе с западно-римским государством. После Халкидонского Собора и греческая теология впала в схоластический формализм и бесплодное остроумие. Признавая чрезвычайно важное значение за IV-ым и V-ым веками в раскрытии христианского учения, нельзя забывать и о том значительном наследстве в данной области, какое они получили от II-го и III-го веков. Ближайшим образом оно выражалось в системе Оригена для Востока и в учении Тертуллиана для Запада. Из всех богословских проблем вопрос о лице Иисуса Христа наиболее сильно привлекал к себе человеческую мысль. Можно сказать, с того времени, как он был поставлен: «За кого Мя глаголят человеци быти, Сына человеческого?» или «что вам мнится о Христе, чей есть Сын?» человечество не переставало трудиться над разрешением его. Краткий ответ на этот вопрос таков: Иисус Христос есть Богочеловек. К объяснению этого великого наименования, по словам профессора Болотова, и сводилась вся деятельность Соборов и церковной литературы. В истории изъяснения этого слова — две стадии: стадия богословская и христологическая. Под «богословием» разумеется учение о Христе, как Боге, под «христологией» же то, что древние выражали словом οικονομια, то есть учение о воплощении и о том, что было результатом его, единение Божества и человечества во Христе. В сущности вопрос о том, что нужно думать о Христе — есть проблема христологическая; но так как в нем на первый план выдвигалась Божественная сторона Иисуса Христа, то рассуждение об этом и получило название — богословие. Когда был поставлен вопрос о Христе, он уже застает по крайней мере ближайший круг учеников Христовых за решением его. Вопрос о Христе был тем, над чем преткнулись первые христианские еретики — евиониты и гностики. Для евионитов Он был простой человек, для гностиков один из эонов, принявший призрачное тело, так как оно было от (из) противоположного Богу злого, нечистого начала, из материи. Еще мужи апостольские поражали докетизм. Но, главным образом, учение о Христе и принесенном Им спасении раскрыли, в противоположность гностикам, антигностики — св. Ириней, Тертуллиан и другие. Итак, Церковь твердо установила против докетовистинное человечество Иисуса Христа, против евионитов и феодосианЕго Божество, против савеллианЕго ипостасное отличие от Отца, вместе с тем против язычниковпринцип единства Божества и признала известную последовательность трех лиц Отца, Сына и Святого Духа. Отсюда под влиянием платонизма и при попытке обнять тайну Божества, легко могла развиться теория субординации, которая ставила Божество во Христе на низшую ступень и Его Самого помещала в разряд тварей. Под влиянием Оригена, на Востоке, в широких кругах были распространены субординастические взгляды об отношении Сына (Логоса) к Отцу и, таким образом, была подготовлена почва для той смуты, какую вызвало выступление Ария. Именно, грубая противоположность против модалистического учения Савеллия привела к противоположной крайности в арианстве; там господствовало слияние(συναιρεσις), здесь разделение; там отрицание ипостасного различия, здесь усиленное подчеркиванье его до уничтожения равенства по существу. В полемике с Савеллием много было допущено неудачных выражений и представлений, имевших в виду сделать очевидным различие Сына от Отца и поставить Сына в ближайшую связь с миром, это под влиянием особенно филоновской философии и Оригена. Прежде чем перейдем к изображению деятельности Вселенских Соборов, рассмотрим возражение против них со стороны школы ричлианистов.