Лев Гумилёв - Этногенез и биосфера Земли

Однако преторианцы, вышедшие навстречу узурпатору с лавровыми ветвями, просчитались. Септимий Север приказал своим закаленным воинам разоружить их, а затем разослал по разным провинциальным когортам. Таким образом, покоренные некогда Иллирия и Фракия одержали верх над Римом. После кровавых побед над Нигером и Альбином, одержанных благодаря мужеству фрако-иллирийских легионов, Септимий Север облегчил положение солдат и увеличил армию за счет уроженцев восточных провинций: иллирийцев, фракийцев, галатов, мавров, языгов, арабов и т. п. В результате к началу III в. почти вся римская армия оказалась укомплектованной иноземцами. Это показывает, что римский этнос, переставший поставлять добровольных защитников родины, потерял пассионарность. Структура, язык и культура империи по инерции еще держались, в то время, когда подлинные римляне насчитывали несколько семей даже в Италии, которую заселили выходцы из Сирии и потомки военнопленных рабов – колонны.

Военная диктатора Северов продлила существование римской системы на сорок лет, а потом началось… В 235 г. солдаты убили Александра Севера и его умную мать – Маммею, передав престол фракийцу Максимину. Проконсул Африки, исконный римлянин Гордиан выступил против него вместе со своим сыном, и… оба погибли. В 238 г. солдаты убили Максимина, а преторианцы – двух консулов: Пупиена и Бальбина. Гордиана III убил префект преторианцев Филипп Араб в 244 г., а этого – Деций в 249 г. После гибели Деция в битве с готами солдаты предали и убили Галла, потом Эмилиана. Его сопернику Валериану в решительный момент войско отказало в повиновении и потребовало, чтобы император сдался персам. Он погиб в «башне молчания». Империя развалилась на три части: на западе властвовал узурпатор Постум, на востоке – пальмирский царь Оденат, отразивший персов, а в Риме были последовательно убиты: Галлиен, Аврелий, Клавдий II, Квинтилиан, царствовавший 17 дней, и наконец Аврелиан, который в 270 г. навел порядок и объединил империю, прежде чем его убил в 275 г. вольноотпущенник Мнестий, убитый в свою очередь. Затем были поочередно убиты: старец консуляр Тацит, его брат Флориан, паннонский офицер Проб, Кар, Нумериан, Арий Апр. Лишь в сентябре 284 г. был провозглашен Диоклетиан, который воспользовался тем, что его соперник Карин (сын Кара) был убит в 285 г. своими сподвижниками, и стал царем.

Это длинное перечисление цареубийств позволяет понять ход этнического развития, если мы учтем, что простых людей убивали куда больше. Перед нами фаза обскурации, когда толковый военачальник, пытающийся восстановить дисциплину ради победы, рассматривается как злейший враг, хуже неприятеля. Инстинктивные реакции: раздражение, жадность, лень, не имея противовеса в утраченной пассионарности, сделали из римского войска скопище злодеев и предателей. И не то чтобы за полвека не было ни одного волевого полководца или умного дипломата. Этих бы в огромной стране хватило; но вот верных исполнителей было мало. А поскольку число их все время уменьшалось, потому что их убивали вместе с императорами, то менялся и стереотип поведения. Римский этнос умер и сгнил раньше, чем погиб от вторжения варваров.

Диоклетиан понял, что только отсталая провинция может его спасти. Поэтому он разделил заботы по охране границ с тремя сподвижниками, а резиденцию учредил в малоазиатском городе Никомедии, далеко от Рима, и окружил себя войсками из иллирийских, фракийских и мезийских горцев, еще не потерявших боеспособности. Он создал бюрократию, потому что полным основанием не доверял растленному обществу. Он воздвиг гонение на христиан и манихеев, потому что эти общины жили по своим, а не по его законам. Короче, он использовал инерцию не этноса, ибо таковая иссякла, а культуры, созданной предыдущими поколениями. Но и он капитулировал перед силой вещей, так как стал не главой республики (princeps), a царем государства (dominus).

Государство Диоклетиана было римским только по названию. По существу это было объединение всех стран Средиземноморского бассейна при полном игнорировании этнического принципа. Бóльшая часть населения империи была вовлечена в смерч обскурации, т. е. утеряла свою этническую принадлежность к суперэтносу. Этих людей связывала только культурная традиция, выражавшаяся в умелом администрировании. А это означало, что искренний патриотизм был заменен послушанием магистратам, назначавшимся из числа случайных людей, имевших связи и потерявших совесть. Крепкой такая система быть не могла. Однако она продержалась вопреки усилиям собственного населения, потому что в ней возникли жизнеспособные консорции. Они были враждебны традициям римского этноса, но не доминанту, несмотря на то что последний их не жаловал. И вскоре после гибели первого доминуса эти новые силы гальванизировали труп Древнего Рима.

И все-таки, несмотря на трагичное положение, римская армия удерживала границу по Рейну, вал по Твиду и неплохо справлялась с нумидийцами и маврами. Тяжелее было на востоке. Готские корабли проникали в Эгейское море, Персия, располагая в 50 раз меньшими ресурсами, успешно вела войну в Месопотамии, а разгром даков и иудеев во II в. н. э. потребовал напряжения всех сил Римской империи. По сути дела, в III в. империю спасали только иллиро-фракийские части и их вожди, становившиеся императорами, от Аврелиана до Диоклетиана. К их числу принадлежал знаменитый полководец Аэций, которого называют «последним римлянином». Но дело обстоит не столь просто.

Очевидно, те, кто шел в легионы из Фракии и Иллирии, принадлежали к числу людей того же склада, что и те, которые вступали в христианские общины. Доминанта у них была, конечно, другая, но для нашего анализа это значения не имеет. Важно то, что, интерполируя пассионарный толчок, мы захватываем как раз те области Балканского полуострова, где он теоретически должен был иметь место, и получаем подтверждение теории. Следовательно, Аэция, как и его легионеров, надо считать не «последними римлянами», а «первыми византийцами».

Итак, констатируем, что начиная со II в. н. э. в восточных провинциях Римской империи, на некоторых территориях, расположенных от них к северу, наблюдается подъем активности населения. За пределами империи – это начало этногенеза новых народов: готов, антов, вандалов. В пределах империи подъем пассионарности приобрел оригинальную доминанту – создание конфессиональных общин на смешанной этнической основе, как христианских, так и гностических и языческих (неоплатоники). Принято говорить, что христианство – религия рабов. Это отчасти верно, но при этом упускалось из виду, что рабы в подавляющем числе пополнялись военнопленными. Браки между разноплеменными рабами разрешались их хозяевами, а браки с иноверцами воспрещались руководителями христианских общин, которые мы смеем назвать консорциями. Таким образом, в христианских консорциях сгруппировались гибриды, обладающие, как известно, повышенной лабильностью. Обычно такие формы неустойчивы и распадаются за два-три поколения, но здесь имел место дополнительный фактор, сообщивший христианским общинам устойчивость – огромное пассионарное напряжение. Благодаря несравненной жертвенности, несмотря на жестокие гонения, к 313 г. христианская община, уже получившая организацию (церковь), подменяла императорскую власть.