Юрий Давыдов - Капитан Юнкер, будь он проклят

После обеда и кратковременного отдыха мы снова принялись за работу, кончившуюся около заката солнца. К тому времени вода опять убыла, и нам в другой раз пришлось спотыкаться и проклинать морс-кие травы и кораллы. Когда стемнело, я удивлен был множеством искр, беспрестанно мелькавших перед глазами: то были светящиеся мошки и мухи, которых иногда заносит даже на рейд.

Дикари посещали нас часто. Мы обменивались подарками и щедро потчевали своих гостей. Никобарцы - превосходные пловцы и рыбаки. Я никогда не думал, чтоб человек мог так легко и скоро плавать, так далеко и быстро нырять, и все это без малейшего усилия, шутя.

Единственное оружие их - копья; луков и стрел я не видел. Дикари показывали нам опыты своего искусства метать копье: ни один не промахнулся по кокосовому дереву на расстоянии около тридцати шагов.

Никобарские жители - народ кроткий и миролюбивый и без сильного повода не возьмется за оружие. Только крайние обиды, как, например, поступки с ними экипажа английского китолова, вывели их из терпения и побудили к убийству.

Работы наши в лесу продолжались ежедневно до тех пор, пока все срубленные деревья не были перевезены на судно, где в то же время обделывали из них стеньги, а на острове Корморте наливались водою и запасались дровами.

Вода здесь нехороша и, конечно, содействует вредному влиянию климата: она имеет горьковатый, болотистый вкус и, без сомнения, протекая по гнилым корням и растениям, заимствует от них вредные частицы".

5

Приметил ли читатель слова, выделенные мною в "Памятной книжке"? Слова о том, что команде русского корабля впоследствии довелось "на многих горестных опытах" убедиться в пагубности никобарского климата? Я выделил их неспроста.

Но прежде краткое дополнение. Оно необходимо. Конечно, климат сказался. Однако лихорадка и горячка не разгулялись бы настолько, если б так каторжно не измучили матросов никобарские леса.

Алексей Иваныч напрасно про то умолчал. Песня, веселый стук топоров... Песни песнями, а вот насчет веселья... Право, не очень-то веселились нижние чины "Або". Я не прошу верить мне. Есть свидетельство Павла Шкота, он тогда лейтенантом был*.

* П. Я. Шкот годы спустя состоял адъютантом у адмирала Нахимова, был дважды контужен во время Севастопольской обороны: на Камчатском редуте и на знаменитом Малаховом кургане.

Уже стариком, вице-адмиралом, вспоминая злосчастное путешествие, Павел Яковлевич не веселый стук топоров вспомнил, а как тяжко, как изнурительно было в душных чащобах, как обрубали матросы сучья, прокладывали лесосеки, волокли бревна берегом и мелководьем, заваливали в шлюпки, везли на корабль...

И все это с половинной командой, потому что другая всегда оставалась на корабле. "Вот такие-то работы, - заключал Павел Яковлевич, - продолжались более двух недель, и они-то расстроили здоровье команды".

6

"Або" совершал медленный мрачный переход к Сингапуру, или, пользуясь излюбленным выражением сочинителей, "бороздил лазурные воды".

"Бороздили" туго: ветры мешали и течения. Лавируй! А лавировка под парусами - это, знаете ли, не лавировка под парами. Офицеры работали вровень с матросами. Доктор Исаев, добрая душа, сбивался с ног. Но все чаще равнодушно всплескивали "лазурные воды" Малаккского пролива, принимая покойников. Иеромонах творил печальную молитву. Утешал: "Потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в Сретенье Господу на воздуху и там всегда с Господом будем".

Сознавал ли свою преступность господин Юнкер? Навряд ли. Имел он в мыслях легкость необыкновенную. Горевать ли о простолюдине, о нижнем чине? Велика матушка Россия, новым рекрутам обреют лбы, не оскудеет государева служба.

Как на Никобарских островах, как в Малаккском проливе, так и в Сингапуре еще ни разу не видели андреевский флаг. Увидел и июньским полднем 1841 года, Увидели и на берегу и на рейде, где толпилась пестрая публика: европейцы и малайцы, китайцы и индусы. А на транспорте впору было б держать не военный флаг, а госпитальный.

Госпиталь устроили на берегу, в Сингапуре. Доктор Исаев перебрался вместе с больными в скудный лазарет. Иеромонах тоже.

Моряки, разоренные господином Юнкером, кое-как после долгих препирательств столковались с торговцами о продовольствии. Больным отдавали лучшее, Хворые поправлялись медленно. "Або" стоял в Сингапуре пять недель.

Потрудитесь прочесть несколько заметок Алексея Иваныча Бутакова. Они из той же "Памятной книжки", что и никобарские записи:

"Воспользовавшись первым удобным случаем, я сьехал на берег. Пристань на западном берегу узкого залива соленой воды, который обыкновенно здесь называют Сингапурскою рекою.

На том же берегу находится азиатский, или, правильнее, китайский город, а на противоположном живут в богатых и роскошных домах европейцы, большею частию

английские купцы и консулы разных наций. Тут же на довольно возвышенном холме дом, или бунгало, британского губернатора.

Наружность азиатского города далеко не привлекательна. Строения темные и довольно грязные. Верхние этажи заняты конторами, магазинами и жильем, а внизу ряд лавок европейских и индийских торговцев, торгующих почти исключительно английскими товарами.

Единственная красивая площадь в китайском квартале окружена каменными домами, принадлежащими английским, китайским и персидским купцам. В середине ее разведен маленький садик.

Везде мастерские, где с утра до вечера идет работа, везде лавки. По временам раздаются частые удары гонга, возвещающие продажу с публичного торга, и множество народа толпится около места продажи, и жажда прибыли отражается одинаково в узких блестящих глазах китайца, в спокойной физиономии величавого индийца и в медном взоре хладнокровного англичанина.

На самом взморье находится новый, еще не достроенный китайский храм. Я заходил в него. Все идолы, деревянные и каменные, привезены из Кантона. Китайские божества имеют свирепый, карающий вид, что вместе со множеством драконов, нарисованных на стенах и составляющих главное украшение фонарей и карнизов, заставляет думать, что китайцы более боятся злобы и мщения своих богов, нежели благоговеют пред их премудростью.

Стоя на Сингапурском рейде, мы имели случай видеть образцы того, как формируются коралловые острова. На нашем цепном канате и подводной части гребных судов образовалась мало-помалу толстая кора из бесчисленного множества ракушек, а между ними, из звеньев цепи, начинали вырастать маленькие кустики черных кораллов. Дней через пять, как соскабливали эти наросты, они наседали снова. К медной обшивке ракушки не пристают, иначе они бы значительно задерживали ход судов.