Виктор Янович - Великая Скифия: история докиевской Руси

«Покончите с любовью ко всему мирскому и к самому миру. Если кто-то любит мирское, то нет в его сердце любви к Отцу. Ибо все, что есть в мире этом, все чего жаждет наша греховная натура, все чего жаждет наш взор, и все чем люди так гордятся в этой жизни – все это не от Отца, но от мира суетного. Мир же уходит в небытие, вместе со всеми страстями, что порождает он. Тот же, кто исполняет волю Божью, живет вечно» /1 Ин. 2:15-17/.

«Продавайте имения ваши и давайте милостыню. При-. готовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище не-оскудевающее на небесах, куда вор не приближается, и где моль не съедает» /Лук. 12:33/. Первые христианские общины придерживались этих принципов, о чем рассказывается в «Деяниях»: «Все же верующие были вместе и имели все общее: и продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого» /Деян. 2:44-45/. «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа, и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее… Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов, и каждому давалось, в чем кто имел нужду» /Деян. 4:32,34-35/.

Апостол Павел говорил: «Ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал: сами знаете, что по нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии. Во всем показал я вам, что, как трудясь, надобно поддерживать слабых и памятовать слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: блаженнее давать, нежели принимать» /Деян. 20:33-35/.

Получается, что из всех известных общественных строев идеалам христианства более всего соответствует коммунизм. Его принципы: общественная собственность на средства производства; от каждого по способностям, каждому по труду на первом этапе (социалистическом) и каждому по потребности на конечном этапе (коммунистическом).

Как могут христиане выступать против этих принципов? «Для нас неприемлема точка зрения, согласно которой единственную альтернативу после падения коммунизма должен составлять капитализм», – сказал папа Иоанн-Павел II.

Один из идеологов политики сдерживания экспансионистских устремлений Советского Союза Джордж Кеннон был против осуждения коммунистической идеологии. Он писал: «Полагаю, что это связано с непроведением различия между, несомненно, прогрессивной социальной доктриной, с одной стороны, и чуждой нам политической машиной, злоупотреблявшей и присваивавшей себе лозунги социализма, – с другой. Я далеко не коммунист, но признаю, что в теории советского коммунизма (заметьте: в теории, а не на практике) имеются определенные элементы, являющиеся, вне всякого сомнения, идеями будущего. Отрицать хорошее вместе с плохим – все равно, что выплеснуть ребенка из ванночки с водой и, следовательно, оказаться в ложном положении на определенной странице истории» [64, F4].

Марксизм многое заимствовал из учения Христа, но извратил его. Все, что здраво в марксизме (его конечные цели и критика капитализма) заимствовано из учения Христа, остальное же (особенно насильственные методы достижения целей) – от лукавого.

В Библии сказано: «Не соревнуй человеку, поступающему насильственно, и не избирай ни одного из путей его» / Притч. 3:31/. А Маркс учит, что справедливость в мире может быть достигнута только с помощью насилия. Вот выдержки из его основополагающих работ:

«Описывая наиболее общие фазы развития пролетариата, мы прослеживали более или менее прикрытую гражданскую войну внутри существующего общества вплоть до того пункта, когда она превращается в открытую революцию, и пролетариат основывает свое господство посредством насильственного ниспровержения буржуазии».

«Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т.е. пролетариата, организованного как господствующий класс…

Это может, конечно, произойти сначала лишь при помощи деспотического вмешательства в право собственности и буржуазные производственные отношения…

Политическая власть в собственном смысле слова – это организованное насилие одного класса для подавления другого…»

«Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намеренья. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир» [65].

«Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата» [66, 23].

«Хотели знать, милостивые государи, как эта диктатура выглядит? Посмотрите на Парижскую Коммуну. Это была диктатура пролетариата» [67, 204].

Для того чтобы построить справедливое общество Христос учил отдавать, Маркс – отбирать. Зная, что этот мир не справедлив и обличая его, ни Христос, ни его ученики никогда не призывали к насильственным изменениям социального строя. Он заведомо знал, что любой самый совершенный строй можно извратить, что и показал опыт Советского Союза. Построение в России насильственными методами социального строя, более справедливого, чем капиталистический, обернулось неисчислимыми жертвами.

Организаторы революции в России выразили марксистскую идеологию в простом и понятном лозунге – «грабь награбленное», который привлек к участию в ней все отбросы общества. Русский философ Иван Ильин писал по этому поводу: «Невозможно чтобы дрянные люди обновили и оздоровили государство». Но некоторые российские интеллигенты не разглядели порочную идеологическую основу большевистской революции и пытались представить ее как попытку построения Царства Божьего на земле, что отражено в стихотворении Блока «Двенадцать».

Большевики охотно принимали в качестве союзников бандитов и воров, называли их «социально близкими» и впоследствии назначали начальниками над политическими заключенными в своих тюрмах и лагерях.

А тем временем Шариковы под руководством Швонде-ров с энтузиазмом громили культурное наследие страны и издевались над их носителями.

Духовенство, деятели культуры, науки и техники, образованные и успешные в прошлом люди стали изгоями в своей стране, были объявлены врагами народа. Часть из них покинула родину, часть была расстреляна, часть стала узниками лагерей и тюрем, а оставшиеся на свободе жили с урезанными гражданскими правами. И хотя заправляли всем этим безобразием, как показывают документы, в основном инородцы, грех свершившегося не может быть переложен на них. Он лежит на всем народе, который с легкостью отказался от духовного наследия предков.