Валерий Байдин - Толкования на русские народные сказки. Заветы древней мудрости

Они рассказали.

– Хотите, я вас унесу?

– Куда тебе! Нас уносили птица-сокол да птица-орел, и то не смогли; ты и подавно не сможешь! – а сами так слезами и разливаются, едва слово молвят.

– Птицы не унесли, а я унесу! Садитесь ко мне на спину.

Они сели, бычок побежал не больно прытко. Медведь бросился за ними в погоню. Только было подскочил да хотел сцапать, а бычок взбрыкнул и залепил ему грязью оба глаза. Побежал медведь на сине море глаза промывать, а бычок все вперед да вперед! Царь-медведь умылся да опять в погоню. Во второй и в третий раз залепил бычок медведю глаза, а потом дает Ивану-царевичу гребешок да утиральник и говорит:

– Коли станет нагонять царь-медведь, в первый раз брось гребешок, а в другой – махни утиральником.

Оглянулся Иван-царевич, а царь-медведь уже гонится: вот-вот схватит! Взял он гребешок и бросил позадь себя – вдруг вырос густой лес, ни птице не пролететь, ни зверю не пролезть, ни пешему не пройти, ни конному не проехать. Уж медведь грыз-грыз, насилу прогрыз дорожку, пробрался и бросился догонять. Иван-царевич оглянулся и махнул позадь себя утиральником – вдруг сделалось огненное озеро, широкое-широкое! Волна из края в край бьет. Царь-медведь постоял-постоял на берегу и поворотил домой; а бычок с Иваном-царевичем да с Марьей-царевной прибежал на полянку.

На той на полянке стоит большой славный дом.

– Вот вам дом! – сказал бычок. – Живите – не тужите. А на дворе приготовьте сейчас костер, зарежьте меня да на том костре и сожгите.

– Ах! – говорят царские дети. – Зачем тебя резать? Живи с нами, мы за тобой будем ухаживать, станем тебя кормить свежею травою, поить ключевой водою.

– Нет, сожгите меня, а пепел посейте на трех грядках: на одной грядке выскочит конь, на другой собачка, а на третьей вырастет яблонька. На том коне, Иван-царевич, тебе ездить, а с тою собачкой на охоту ходить.

Так все и сделалось.

Вот как-то вздумал Иван-царевич поехать на охоту; попрощался с сестрицею, сел на коня и поехал в лес. Убил гуся, убил утку да поймал живого волчонка и привез домой. Видит царевич, что охота идет ему в руку, и опять поехал, настрелял всякой птицы и поймал живого медвежонка. В третий раз собрался Иван-царевич на охоту, а собачку позабыл с собой взять. Тем временем Марья-царевна пошла белье мыть. Идет она, а на другой стороне огненного озера прилетел к берегу шестиглавый змей, перекинулся красавцем, увидал царевну и так сладко говорит:

– Здравствуй, красная девица!

– Здравствуй, добрый молодец!

– Слышал я от старых людей, что в прежнее время этого озера не бывало. Если б через него да был высокий мост перекинут, я бы перешел и женился на тебе.

– Постой! Мост сейчас будет, – отвечала Марья-царевна и бросила утиральник.

Тут же он дугою раскинулся и повис через озеро мостом. Змей перешел, перекинулся в прежний вид, собачку Ивана-царевича запер на замок, ключ в озеро забросил, а потом схватил царевну и унес.

Приезжает Иван-царевич с охоты – сестры нет, собачка род замком воет. Увидал мост через озеро и догадался: «Верно, змей унес мою сестрицу!» Пошел разыскивать. Шел, шел, видит, в чистом поле стоит хатка на курьих лапках, на собачьих пятках.

– Хатка, хатка! Повернись к лесу задом, ко мне передом!

Хатка повернулась. Иван-царевич вошел, а в хатке лежит баба-яга костяная нога из угла в угол, нос в потолок врос.

– Фу-фу! – говорит она. – Доселева русского духа не слыхать было, а нынче русский дух в очи является, в нос бросается! Почто пришел, Иван-царевич?

– Да если б ты моему горю пособила!

– А какое твое горе?

Царевич рассказал ей.

– Ну, ступай же домой; у тебя на дворе есть яблонька, сломи с нее три зеленых прутика, сплети вместе и там, где собачка заперта, ударь ими по замку: замок тотчас разлетится на мелкие части. Тогда смело на змея иди, не устоит супротив тебя.

Иван-царевич воротился домой, освободил собачку – выбежала она злая-злая! Взял еще с собой волчонка да медвежонка и отправился на змея. Звери бросились на него и разорвали в клочки. А Иван-царевич вернулся домой с Марьей-царевной. Стали они жить-поживать, добра наживать. (Аф., 201).

Эта сказочная притча хранит народную память о древнейшем испытании вер. Оно произошло за десятки веков до прений о вере, которые в 987 году, по свидетельству «Повести временных лет», предшествовали крещению Руси. «Царь-медведь» – духовный вождь (жрец) людей первобытной «медвежьей веры». «Царь» из притчи – представитель нового поколения. Он отправляется «на охоту» (на поиски иной веры, поскольку прежняя ему больше не по душе). В жажде истины он хочет «испить» из старого «колодца» (кладезя знаний), но царь-медведь (жрец) «хватает его за бороду» (пугает карами) и требует отдать в услужение «то, чего сам не знает» (будущее своих детей). Дома (вернувшись в себя), царь понимает свою малодушную ошибку и вместе с женой-царицей пытается её исправить. Они желают, чтобы дети выросли и сами сделали выбор, следовать старой вере или нет. Для этого их сажают в «разукрашенную словно палаты <���…> преглубокую яму», но с «потолком» (ограждают от мира до времени), оставляют им «много запасов» (родительской любви) и «закидывает землёй» (скрывают словно медвежат в жилище, подобном берлоге, продолжая следовать верованиям в воскресительную силу медведя).

После смерти родителей (с окончанием их духовного влияния), медведь-жрец откапывает детей и говорит, что их отец его «обманул» (сразу не приобщил их к медвежьей вере). Запугав их «съедением» (посмертной гибелью в чреве земли), уносит «к себе в услуги». В его обители медведя «горы под самое небо уходят» (совершается множество обрядов и молитв), при этом в ней «пусто, никто не живёт» (нет последователей его веры). Дети, как в своё время их отец, просят медведя-жреца дать им «пить-есть» (взыскуют истины), и медведь уходит, чтобы найти пищу (слова убеждения) для своих духовных воспитанников. Тогда они начинают «слёзно плакать» (молиться) в страхе перед новыми угрозами.

В ответ к ним прилетает «ясный сокол» (проповедник свето-солнечной веры), пытается спасти их и поднимает «на своих крылышках» в поднебесье. Медведь-жрец замечает бегство, «ударяется головой о сыру землю» (превращается в яростного зверя) и «огнем» (первобытных заклятий от смерти) «опаляет соколу крылья» (побеждает в споре о спасительности прежней и новой веры). Сокол уступает и опускает детей «наземь» (оставляет в плену медведя-жреца). Он вновь грозится «съесть» детей, и те в страхе обещают ему «верно служить». Затем повелитель их душ вновь показывает своё могущество и «опаляет крылья» более сильному «орлу» (новому проповеднику), «спустившемуся из-за облак». Видя, что древняя подземная мощь медведя побеждает всех небесных посланников, дети оправдываются («орел нас взманил») и обещают служить ему «верой-правдой».