Константин Хайт - Самоучитель Истории Запада. Книга первая. Дела недавние

К середине 1916 года дела у Антанты 88 88 Союз Англии, Франции и России, противостоявший в Первой Мировой войне Германии и Австрии. шли неважно. Если коротко – немцы воевали лучше, отхватили порядочно земель и теперь, когда фронты стабилизировались, отобрать их обратно было совсем непросто. Особенно тоскливо было России, у которой германцы с австрияками отжали Польшу и Западную Украину, расставаться с которыми императору совершенно не улыбалось. Поэтому российский генштаб занялся подготовкой наступательной операции – Луцкого прорыва, которая должна была вернуть обратно хотя бы часть утраченного на юге.

Готовились по полной программе – с мобилизацией всех возможных сил и ресурсов. И по всем правилам: главный удар, отвлекающие удары, основное направление, второстепенные… Координировал многочисленные фронты и не ладящих между собой генералов лично император: давеча он отправил в отставку толкового, но невезучего главнокомандующего 89 89 Великого князя Николая Николаевича младшего (1856—1929), довольно популярного в армии, но крайне неуспешно начавшего войну. и взялся порулить армией самолично.

В самом конце, когда уже все планы согласованы, солдатики по окопам рассажены, офицерам указания розданы и пушки наведены куда разведка сказала, в самый распоследний вечер перед наступлением, вскрылась неприятность: командующие фронтов на вспомогательных направлениях наступать решительно не хотят. Оно и понятно: много ли в том радости – поражение на тебя спишут, может даже и разжалуют, зато победу целиком припишет себе генерал Брусилов, которому в будущей операции отведена главная роль. А командующие – люди тертые, им подставляться нафиг неинтересно. В общем решили они коллективно наступление саботировать – пусть самый умный сам разбирается.

Слухами Земля полнится, и про большое себя кидалово Брусилов узнал заранее. Узнал и телеграфировал царю-батюшке, чтобы унял амбиции своих военачальников и вернул все, как запланировано. Царь-батюшка не ответил. Тогда генерал снял трубку, благо эпоха уже позволяла, и позвонил напрямик в Генштаб. Своему начальнику генералу Алексееву. А тот, ничтоже сумняшеся, говорит доверительно что-то вроде: "Слушай, Леша, если по-честному, то императору тоже наступать неохота, да и как-то боязно, а ну как провалимся. Давай отложим все, пообсуждаем еще раз, прикинем, посоветуемся".

Брусилов, у которого уже пушки заряжены, кроет начальство матом и требует соединить с царем-батюшкой: если не хочет, мол, наступать, пусть снимает с командования. Разбушевался в общем. Обиделся.

И тут выясняется, что государь император уже почивать изволит. Пошел, значит, баиньки. И будить его не положено. А без государя ни Брусилова снять, ни наступление отменить, ни призвать коллег к ответу никто не может.

Так и пошла русская армия в атаку кто в лес, кто по дрова. Ну и результат получился – так себе.

Интересно, что через двадцать восемь без малого лет эта история повторилась практически дословно, только в другой стране и с другими персоналиями. 6 июня 1944, узнав, что американские морпехи нагло лезут на пляж «Омаха», генерал-фельдмаршал фон Рунштедт 90 90 Карл Герд фон Рунштедт (1875—1953) – генерал-фельдмаршал вермахта, главнокомандующий западным фронтом немецкой армии. позвонил Гитлеру, которого не выносил на дух, чтобы попросить у того танковые резервы. Трубку снял начальник генштаба, теперь уже, ясно дело, германского, Альфред Йодль, и слово в слово повторил генерала Алексеева: мол фюрер таблеточки принял и на боковую, будить нельзя ни в коем случае, разбирайтесь как-нибудь со своими американцами сами. А когда к утру с тем же прибежал Роммель, разбираться с американцами было уже поздно.

И Николаю, и Гитлеру после их сладких снов оставалось жить совсем немного: одному меньше двух лет, второму меньше года. Так, что, если вы большой военачальник, и вам категорически необходимо выспаться, разрешайте все-таки себя разбудить. Хотя бы в особо торжественных случаях.

Нам кажется, что прогресс ускоряется, и ничего безумнее нашего суматошного века нельзя и представить. Мобильные телефоны, электромобили с автопилотом, ядерные реакторы, многоразовые космические корабли, марсоходы… Мы живем в невероятное время. Однако, с точки зрения величия произошедших перемен, век девятнадцатый, бесспорно, превосходит любой другой. Календарное столетие не всегда совпадает с историческим, но XIX век, что удивительно, продлился ровно сто лет: с 1814 по 1914 годы.

В 1814 русские войска под командованием прусских генералов входят в Париж, в основном, за исключением «ста дней» 91 91 Сто дней (между 1 марта и 7 июля 1815 года) – период восстановления на французском престоле Наполеона Бонапарта, начавшийся с его возвращения из ссылки на Эльбе и завершившийся битвой при Ватерлоо. , заканчивая эпоху Наполеоновских войн. Рядами въезжают в город уланы – с пиками-копьями, кирасиры – в панцирях и с палашами, входят пехотные полки с кремневыми ружьями: один выстрел – и можно бросаться в штыковую 92 92 Дульнозарядное ружье с кремневым замком требовало на перезарядку от нескольких десятков секунд до нескольких минут в зависимости от опыта и подготовки стрелка. . Лошадиные упряжки тащат дульнозарядные пушки с круглыми ядрами и запальными фитилями. Глядя на эту армию, не удивились бы ни Валленштейн 93 93 Альбрехт фон Валленштейн – великий чешский и немецкий полководец XVII века, в Тридцатилетней войне длительное время командовал католической армией Священной Римской Империи. Под его командованием католики одержали большинство побед, с отставкой и последующим убийством Валленштейна связывают в том числе общее поражение католиков в войне. , ни Тюренн 94 94 Анри де Тюренн (1611 – 1675) – великий французский полководец XVII века, главный военачальник Людовика XIV. , ни, возможно, даже султан Мехмед Фатих 95 95 Мехмед II (1432 – 1481) – турецкий султан, выдающийся военачальник, покоритель Византии. . Понятно, что кремневые ружья – не пищали и не мушкеты, и тем более не луки с арбалетами, но произошедший за полтысячелетия прогресс вполне осознаваем: мечи остались мечами, доспехи – доспехами. Люди, лошади, острые палки, разве что огнестрельные пыхалки на дымном порохе стали сильнее влиять на исходы сражений, впрочем, по-прежнему «пуля дура – штык молодец», а масштабы боев и походов ограничены размерами поля и прожорливостью армии.