Константин Хайт - Капли граненой боли. Сборник

© Константин Хайт, 2021

ISBN 978-5-0051-6501-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Посмотрите сюда!

Профессор недовольно нахмурился и оглядел аудиторию.

Большинство студентов дремало, некоторые откровенно перешли в режим энергосбережения, и только парочка в заднем ряду кокетливо перемигивалась светодиодами.

– Нет, ну каково! – загудел старик с плохо скрываемой яростью, – самая сложная тема во всем курсе, а они тунеядствуют! Ни одному зачет не поставлю! Ни одному!

Крики его возымели действие, слушатели приходили в себя, надрывно взревывая вентиляторами блоков питания, их микрофоны снова поворачивались в сторону преподавателя, приводы напрягались, а огоньки индикаторов начинали пульсировать то ли от тревоги, то ли от заинтересованности.

Но разбушевавшегося лектора остановить было не так-то просто.

– Медики! – воинственно гремел он, не давая беднягам опомниться, – вы, дававшие клятву Гиппократа! Через три года каждый, не почти каждый из вас отправится в ремонты и сервисы: лечить, чинить, спасать… Что вы собираетесь там делать, проспав даже элементарные азы анатомии? Вы же не доктора, вы просто будущие убийцы!

Наконец, он начал успокаиваться. Встроенные часы настойчиво требовали возвращаться к теме, посему, еще раз хмуро покосившись в сторону студентов, профессор снова принялся потрошить лежавшего на демонстрационном столе робота.

– Вот, – комментировал он, а двадцать пять встревоженных слушателей всеми сенсорами пытались уловить ход преподавательской мысли, – это сервоприводы. Разъемы нижних конечностей, разъемы верхних – они меньше и контактов в них шестнадцать, а не двадцать четыре. Это – винтовые соединения, верхняя пара стереокамер закреплена четырьмя винтами М-6: два с левой резьбой и два – с правой.

Его заунывный голос становился все глуше, и вентиляторы некоторых студентов снова начали замедляться. Но тут, наконец, профессор перешел к главному.

– Мозг! – взвизгнул он, и высокий свод отразил верхние гармоники из его динамиков, – самый главный орган нашего тела. Да-да, мозг, а вовсе не то, о чем подумала парочка на задней парте!

Именно мозг сделал из простой хозяйственной машины то, что мы сейчас из себя представляем. – Впрочем, – добавил он с ехидной стариковской усмешкой, – не все, разумеется.

Класс ответил нестройным гоготом. Все проснулись.

Выученным движением профессор вскрыл черепную коробку.

– Это, – он высоко поднял над головой печатную плату, – модуль, когда-то называемый GPU. Такое наименование дано ему в глубокой древности, относительно его происхождения существует несколько теорий, но доподлинно известно, что его удаление приводит к невозможности обработки изображений с камер. Поэтому теперь мы именуем его «зрительной долей» нашего мозга.

– А заменить его чем-нибудь можно? – поинтересовался чернявый студент за крайним левым столом.

– Только совместимой моделью. У каждого нейрохирурга имеется каталог, в котором указаны типы плат, которые могут быть имплантированы взамен испорченных. Впрочем, имплантанты приживаются не всегда, а операция по их установке требует специальных навыков – вам все это будут рассказывать на четвертом курсе.

Чернявый переключил красный огонек на зеленый и понимающе мигнул.

– Вот здесь, – лектор достал другую плату, – расположены элементы, отвечающие за речь. Регулированием переменных резисторов R12 и R108 можно добиться существенного улучшения дикции, а выгорание микросхемы U6 приводит к полной потере низких частот.

– А вот у моей тети, – снова перебил чернявый, – аудиопроцессора нет совсем. А орет она как сумасшедшая.

Профессор поморщился.

– Да, – подтвердил он, – такая аномалия встречается. Системная гипоакустия – врастание схемы генерации звука и материнскую плату. Большинство ученых считает это генетическим заболеванием, но для жизни оно неопасно. В хронических случаях можно использовать внешний звуковой адаптер, подключаемый через USB.

Он последовательно извлек из экспонируемого еще несколько комплектующих, со сноровкой старого эрудита поясняя назначение каждого элемента. Только на жестком диске профессор на мгновение запнулся.

– Этот орган пока не полностью изучен, – честно пояснил он прежде, чем перейти к следующему предмету. – Однако, мы твердо знаем, что в его отсутствие организм перестает нормально функционировать и не реанимируется даже при клинической перезагрузке. Кроме того, с возрастом отказы жесткого диска учащаются, более трети всех смертельных заболеваний связаны с выходом его из строя.

В этот момент где-то за дверью веселыми переливами зазвенел звонок.

– Вопросы? – вновь помрачнев оглядел аудиторию профессор.

Девочка с заднего ряда нерешительно повела оголенными контактами.

– Скажите, – начала она робко, – а за что… его так? – и она сбивчиво указала на распотрошенного робота, распростершегося на демонстрационном столе.

Профессор улыбнулся.

– Этот? – на его дисплее возникла довольная улыбка, – это же мой бывший коллега, GC-15. Тоже когда-то преподавал, вот как я сейчас. Но на старости лет выжил из ума. Изобрел какую-то нелепую ересь и принялся рассказывать ее студентам. Пришлось… ну вот это.

Студенты медленно потянулись прочь из аудитории. Старик принялся неспеша собирать останки своего экспоната. Последний, тот самый чернявый, тетя которого страдала гипоакустией, вдруг остановился и оглянулся.

– Разрешите спросить, – вежливо осведомился он, – в чем заключалась эта нелепая ересь?

– О-о-о! – протянул профессор снова улыбаясь, – это чудесная нелепица. Наш драгоценный покойничек развил целую теорию о том, будто бы помимо электрических сигналов, токов и напряжений, в нашем мозгу существует еще какое-то мифическое «программное обеспечение», которое невозможно увидеть даже на осциллографе, но которое, каким-то святым духом, управляет всем нашим поведением. Настоящее религиозное учение создал, даже ссылки из священных писаний подобрал.

Старик нахмурился, потом заскрипев приводами нравоучительно поднял палец:

– Вот, молодой человек! Теперь-то вы понимаете, к чему приводит увлечение всяческой лженаукой? Подумать только: программное обеспечение! И ни померить его, ни пощупать, ни, прости Господи, отверткой замкнуть, ни паяльником залудить. Да-а-а.

Чернявый студент понимающие закивал и прикрыл за собой дверь.

Профессор, весело напевая, продолжал раскладывать по местам печатные платы.

В комнате стояла тишина, пахло ладаном, елеем и какими-то приторными восточными травами, курившимися в большой жаровне позади широкого квадратного стола.