Николай Шахмагонов - 1812: Новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России

Да, победить французов оказалось сложнее, чем отправить в мир иной собственного отца. Историки, особенно современники Александра, часто говорили о чувстве гадливости, посещавшем Императора, когда тот вспоминал об убийцах отца. Странно, что далеко не каждого из них посещало такое же чувство в отношении самого Александра, вдохновителя убийц Павла Петровича и уж прямого убийцы 21 тысячи русских при Аустерлице. Только на его совести было это массовое убийство в сражении, никому не нужном, да ещё проданном заранее противнику.

А вот Кутузова он действительно не отстранил от командования далеко неслучайно. Впоследствии, вспоминая позор Аустерлица, он говорил: « Я был молод и неопытен; Кутузов говорил мне, что нам надобно было действовать иначе, но ему следовало быть в своих мнениях настойчивее» .

Какая уж там настойчивость, если даже резонное требование Кутузова не торопиться оставлять Праценские высоты вызвало гнев и раздражение Императора. С той поры Александр затаил неприязнь к Кутузову. Он не мог не понимать, какие чувства испытывает к нему сам Кутузов, который на протяжении всей своей службы очень дорожил своими солдатами и стремился дела решать с наименьшими потерями. Он был полководцем непревзойдённой не только в Европе, но и во всем мире школы Румянцева, Потёмкина, Суворова. К примеру, Румянцев в 1770 году в битве при Кагуле, имея всего 23 тысячи, атаковал 150 тысяч турок и 80 тысяч крымских татар. Он разгромил противника, положил на месте 20 тысяч солдат противника, а остальные в страхе разбежались.

Потемкин, штурмуя Очаков 6 декабря 1788 года, уступал числом неприятелю, но взял крепость за «пять четвертей часа», положив 8 тысяч 700 турок и еще четыре тысячи пленив. Кроме того, от ран умерли 1140 неприятелей. Сам же Потемкин потерял 936 человек. На довольствии накануне штурма Измаила состояло 42 тысячи турок – это самые точные данные… Суворов вдвое уступал числом войск, но взял крепость, положив на месте 30 тысяч 900 человек вражеской армии, пленил 9 тысяч человек, а сам потерял 1850 убитыми и 2400 ранеными. За все эти три великие баталии русские не потеряли и половины того, что потерял при Аустерлице Император Александр.

Да, потерял именно Александр… Кутузов сильно переживал трагедию до конца дней своих. Спустя семь лет, когда он обратил наполеоновскую армию, по меткому выражению А.И. Михайловского-Данилевского» в нестройные безоружные толпы одурелых людей» , Кутузов заговорил об Аустерлице с офицерами, увидев брошенное ему под ноги французское знамя с надписью: «За победу под Аустерлицем»: «Господа! Вы молоды; переживете меня и будете слышать рассказы о наших войнах. После всего, что свершается теперь перед вашими глазами, одной выигранной победой или одной понесённой мною неудачей больше или меньше всё одно для моей славы, но помните: я не виноват в Аустерлицком сражении» .

Позор Аустерлица не был позором русского полководца и русских воинов. Этот позор должен был принять на себя лишь один человек – Император, известный нам под именем Александра Первого.

Русские воины вершили чудеса храбрости. Вот только несколько примеров, приведенных в книге А.И. Михайловского-Данилевского:

«Среди столь огромной растраты людей, свидетельствующей об ужасном положении, в каком находился полк, солдаты сорвали с двух древков знамена и потом представили их Кутузову; явное доказательство, что виною гибели Пермского полка было не малодушие войск… Так, в Азовском полку среди губительных явлений сечи раненый унтер-офицер Старичков сорвал знамя с древка и взятый в плен умел сохранить его под одеждою. Лежа в Брюнне на смертном одре, он передал знамя одному из своих товарищей, и тот, по возвращении в Россию, представил его начальству». Знамя было передано в Санкт-Петербургский Арсенал.

Или вот пример: «Нарвского мушкетерского полка гренадер Нестеров, видя убитым подпрапорщика, сорвал знамя с древка и спрятал у себя. Вскоре он был взят в плен, но нашёл средство убежать, явился к армии во время возвращения в Россию и представил Знамя Кутузову, который отдал Знамя в полк…»

Нет, не по всем пунктам было проиграно сражение. К примеру, колонна генерала Дмитрия Сергеевича Дохтурова действовала столь успешно, что глубоко вклинилась в боевые порядки французов. И лишь неудачи на флангах помешали ей добиться ещё больших успехов. Она оказалась отрезанной, окруженной, но Дохтуров, как всегда спокойный и хладнокровный, не потерял присутствия духа. Он выдержал атаки неприятеля, прорвал его строй, вывел войска из теснин и ночью соединился с главными силами. Сами французы, пораженные его подвигом, свидетельствовали: «При конце проигранного сражения и в положении отчаянном невозможно было более Дохтурова показать твердости!»

22 ноября 1805 года состоялось свидание императора Франца и Наполеона, закончившееся объявлением перемирия с одним условием – русские должны были немедленно покинуть австрийские владения.

Самозваный глава антифранцузской коалиции Александр вынужден был сложить с себя полномочия и предоставить свободу действий австрийскому императору. Имея в своём подчинении победоносные войска, Император Александр поставил их в тяжелейшее положение. Сам же он осрамился перед всей Европой, ибо каждый здравомыслящий человек, следивший за военными событиями и восхищавшийся ещё недавно баснословными подвигами Суворова, понимал, что под Аустерлицем дело вовсе не в войсках, а в нерадивом Императоре России, на которого и так уже посматривали косо из-за убийства Павла Петровича. Антифранцузская коалиция развалилась, начались переговоры.

3 декабря Пруссия заключила оборонительный союз с Францией, получив в награду за это Ганновер, принадлежавший Англии. 14 декабря Австрия подписала тягостный и унизительный договор, по которому она окончательно утрачивала своё влияние в Германии. К позору Аустерлица прибавился другой, свидетельствующий о тягостных изменениях, происшедших в сознании людей со времён царствования Екатерины Великой. 13 декабря 1805 года, когда ещё не стихли рыдания в российских семьях, потерявших своих сыновей, братьев, мужей, отцов на далёких полях Аустерлица, кавалерская дума решила отличиться перед Императором и попросила его возложить на себя орден Святого Георгия Первого класса. Какое затмение нашло на старшего кавалера князя Прозоровского и канцлера князя Куракина, когда они принесли Императору – убийце 21 тысячи русских солдат, офицеров и генералов – знаки ордена, учреждённого Екатериной Великой отнюдь не для таких награждений. Как могли они поставить столь ничтожного в военных доблестях человека на один уровень с кавалерами этого ордена первого класса Петром Александровичем Румянцевым, Григорием Александровичем Потёмкиным и Александром Васильевичем Суворовым?