Т. Моллаев - Новый взгляд на историю осетинского народа. История, языкознание, этногенез

Благодаря стараниям такого рода «специалистов», имевшим мало отношения к науке, но имевшим возможность безальтернативно реализовываться в написании псевдонаучной беллетристики, в отечественной и мировой научно-популярной литературе декларировался ложный тезис, устанавливающий «дату рождения» тюркских народов эпохой хунну в Азии (III – II вв. до н.э,) и гуннов в Европе (II – III вв. н.э.). И в соответствии с ним представляли тюркские народы в роли неких «новичков», появившихся на мировой исторической сцене только к средневековью. Которые пришедши «откуда-то оттуда» – с неопределённых мест восточной Азии ( свою «алтайскую теорию» они отменили, так как, на Алтае были найдены курганы III – I тысячелетий до н.э.) , не имея ни своей этнокультуры, ни территории, ничего вообще, весь этнокультурный облик заимствовали у «ираноязычных скифов»: и одежду, и войлочные изделия, и традиционный орнамент, и вооружение, и лошадей, и скот, и юрты, и повозки, и территории позабирали, вообще всё, а «ираноязычные скифские племена», вероятно, не сумев перенести этого произвола, от огорчения «исчезли» и «сменились».

Эта фантасмагорическая «История», с неизвестно куда исчезнувшими «ираноязычными» скифами античности, и с «ниоткуда» явившимися тюрками средневековья, достаточно показательна в плане демонстрации объективности и профпригодности означенной категории специалистов.

Одна из сторон данной ситуации отмечена в работе И. М. Мизиева и К. Т. Лайпанов «О происхождении тюркских народов»: «В «плену» у языковедов-иранистов оказались скифологи Б. Н. Граков, М. И. Артамонов, А. П. Смирнов, И. Г. Алиев, В. Ю. Мурзин, многие другие добросовестные археологи, которые по археологическим и иным данным знают, что андроновцы, скифы, саки, массагеты, аланы не являются иранцами, «но раз лингвисты доказали их ираноязычность, то они вынуждены признавать эти племена ираноязычными. Образовался своеобразный замкнутый круг: некоторые археологи приняли как научную истину, принятую языковедами иранистами версию об ираноязычности названных племён, а лингвисты, в свою очередь, ссылаются на результаты, добытые археологами при раскопках: как только те находят предметы «скифского типа», их тут же объявляют принадлежащими ираноязычным племенам».

Сторонники теории ираноязычия скифов, не считаясь не только с научной методологией и законами физического мира, но также противореча и своим собственным высказываниям, пытаются продвигать тезис, что «новички истории» – гунны, по историческим масштабам в мгновение ока ассимилировали ираноязычные скифские племена.

Факторы, при наличии которых и только в совокупности, можно говорить о том, что один народ может ассимилировать другой – это численное, культурное и политическое преобладание в течение длительного времени. Но этих условий не только в совокупности, но даже и в отдельности в пользу гуннов не было бы в сравнении со скифскими племенами, если представлять гуннов недавно возникшим, иноэтничным по отношению к скифам народом. В действительности, гунны были одним из скифских племён, взявшим на определённом этапе лидерство в европейской части скифской территории.

Только что «возникший», находящийся на более примитивном уровне социально-культурного развития этнос не может ассимилировать более развитый культурно этнос. Это подобно тому как, если бы эскимосы или племена африканских саван, придя в Европу или на Ближний Восток, например, в 4-ом веке подчистую ассимилировали бы европейские или ближневосточные народы. Возможно ли с точки зрения научного подхода к развитию общественно-исторических процессов, даже говорить о вероятности подобного? «Не утверждая экономического, социального и культурного господства одного народа над другим, невозможно даже говорить о языковом господстве»(М. И. Закиев).

Не могут иметь аргументированных объяснений и другие аспекты позиции иранистов, к примеру:

1). Как объяснить ассимиляцию скифских племён, считавших для себя недостойным просто что-либо перенять из иноземных обычаев?! В подтверждение этому можно вспомнить то, как скифы бескомпромиссно поступили с одним из своих царей – Скилом и мудрецом Анахарсисом за то, что те проявили симпатии к греческим обычаям:

«Скифы, как и другие народы, также упорно избегают чужеземных обычаев, притом они сторонятся не только обычаев прочих народов, но особенно эллинских. Это ясно показала судьба Анахарсиса и потом Скила. Анахарсис повидал много стран и выказал там свою великую мудрость. На обратном пути в скифские пределы ему пришлось, плывя через Геллеспонт, пристать к Кизику. Кизикенцы в это время как раз торжественно справляли праздник Матери Богов.

Анахарсис дал богине такой обет: если он возвратится домой здравым и невредимым, то принесет ей жертву по обряду, какой он видел у кизикенцев, и учредит в ее честь всенощное празднество. Вернувшись в Скифию, Анахарсис тайно отправился в так называемую Гилею (эта местность лежит у Ахиллесова ристалища и вся покрыта густым лесом разной породы деревьев). Так вот, Анахарсис отправился туда и совершил полностью обряд празднества, как ему пришлось видеть в Кизике. При этом Анахарсис навесил на себя маленькие изображения богини и бил в тимпаны. Какой-то скиф подглядел за совершением этих обрядов и донес царю Савлию. Царь сам прибыл на место и, как только увидел, что Анахарсис справляет этот праздник, убил его стрелой из лука. И поныне еще скифы на вопрос об Анахарсисе отвечают, что не знают его, и это потому, что он побывал в Элладе и перенял чужеземные обычаи…

Так несчастливо окончил свою жизнь этот человек за то, что принял чужеземные обычаи и общался с эллинами. Много лет спустя Скилу, сыну Ариапифа, пришлось испытать подобную же участь. У Ариапифа, царя скифов, кроме других детей, был еще сын Скил. Он родился от матери-истриянки, а вовсе не от скифской женщины. Мать научила его говорить и писать по-эллински… Царствуя над скифами, Скил вовсе не любил образа жизни этого народа. В силу полученного им воспитания царь был гораздо более склонен к эллинским обычаям и поступал, например, так: когда царю приходилось вступать с войском в пределы города борисфенитов (эти борисфениты сами себя называют милетянами), он оставлял свиту перед городскими воротами, а сам один входил в город и приказывал запирать городские ворота. Затем Скил снимал свое скифское платье и облачался в эллинскую одежду. В этом наряде царь ходил по рыночной площади без телохранителей и других спутников (ворота же охранялись, чтобы никто из скифов не увидел царя в таком наряде). Царь же не только придерживался эллинских обычаев, но даже совершал жертвоприношения по обрядам эллинов. Месяц или даже больше он оставался в городе, а затем вновь надевал скифскую одежду и покидал город. Такие посещения повторялись неоднократно, и Скил даже построил себе дом в Борисфене и поселил там жену, местную уроженку.