Юрий Шахин - Очерки о югославских информбюровцах

Исходя из этого постулата, участники заседания рассмотрели возможности самостоятельного развития военной промышленности. Общий итог дискуссии, как обычно бывало, подвел Тито. Он заявил, что основа военной промышленности есть, нужно «ориентироваться только на собственные силы», сделать упор на развитие авиации и сократить программу по флоту, экономить средства и «много жертвовать ради военной промышленности и вооружения», а главное – «наш план не изменится» 18 18 Isto. – S.246-247. . Еще бы, если сильная армия – залог независимости.

Столь недвусмысленная позиция не должна удивлять. Всего 3 года назад люди, входившие в то время в Политбюро и ЦК, отстояли независимость и целостность своей страны в суровой и кровопролитной борьбе. Для них взаимосвязь сильной армии и независимости, похоже, была аксиомой. Из этого вытекает вполне естественный вывод: тот, кто препятствует развитию армии, покушается тем самым на независимость Югославии.

Позже, на заседании Политбюро 7 июля 1948 г., т.е. уже после резолюции Коминформбюро, осудившей компартию Югославии, Тито, излагая причины конфликта, первой назвал нежелание Советского Союза помогать созданию югославской армии: «С тех пор как мы приняли Пятилетний план (т.е. с 1947 г. – Ю.Ш.), начались отказы. Обещал Сталин создать военную промышленность, но до писем (ЦК ВКП(б) весной 1948 г. – Ю.Ш.) они ничего не предприняли» 19 19 Isto. – S.253-254. .

Угрозу независимости Югославии члены Политбюро усматривали не только в этом вопросе. Им не понравилась наблюдавшаяся еще до этого активность советских спецслужб, которые по словам Э.Карделя, вербовали югославских граждан 20 20 Isto. – S.241. . В этой связи особые подозрения вызвала у них затея с болгаро-югославской федерацией. В случае ее образования болгарская компартия выступила бы по словам Тито как «троянский конь в нашей партии» 21 21 Isto. – S.242. . Что имел в виду Тито проясняют выступления Э.Карделя и А.Ранковича. Первый еще до слов Тито недвусмысленно заявил о советской позиции: «Им хочется с федерацией создать более сильное влияние через НКВД» 22 22 Isto. – S.238. . Ранкович, который курировал спецслужбы, заявил, что в Болгарии «русские имеют полный доступ во все дела», включая МВД. А сама федерация создается с ведома болгар, у которых идет фракционная борьба, в ходе которой из ЦК БКП происходит «оттеснение людей, которые развивались в стране» 23 23 Isto. – S.243. . Похоже, Ранкович намекал, что верх берут близкие Сталину кадры, жившие в Москве, пока БКП была в подполье.

Шпиономания вообще свойственна сталинистам. Но здесь ее усилил отказ помогать в строительстве армии. Сталинисты Югославии особенно прочно ухватились за свои подозрения о советских планах подчинить их через федерацию. Когда 7 июля 1948 г. один из членов Краевого комитета КПЮ по Боснии и Герцеговине рассуждал об отношениях КПЮ и ВКП(б), Тито перебил его репликой: «Отношение между двумя странами – разведывательная служба» 24 24 Isto. – S.256. . А во время самого конфликта с СССР югославская пропаганда активно эксплуатировала шпионскую тему, хотя доказательств ее значимости не нашла, несмотря на большие усилия спецслужб.

Усилению шпиономании и мрачных подозрений на счет СССР способствовали также действия члена ЦК КПЮ Сретена Жуёвича. Будучи не согласен с оценками советской политики, он вышел на контакт с советским послом А.И.Лаврентьевым и пересказал ему все, что слышал на заседании 1 марта. Когда информация об этом дошла до Политбюро ЦК КПЮ, Жуёвич был арестован. Его участь разделил и другой видный деятель КПЮ Андрия Хебранг, заявивший о согласии с позицией Сталина. 12-13 апреля 1948 г. на первом после войны пленуме ЦК КПЮ было принято решение создать комиссию по расследованию их «антипартийной деятельности». Отчет о своей работе она огласила 9 мая 1948 г. на заседании Политбюро. Решено было исключить их из партии и передать для дальнейшего следствия органам госбезопасности 25 25 Isto. – S.249. .

В связи с судьбой С.Жуёвича можно отметить любопытные данные, которые приводит в своих мемуарах М.Джилас. С.Жуёвич имел привычку частным образом вести записи заседаний, на которых он присутствовал, и накопил довольно внушительный объем разнообразных заметок. В частности, он вел собственный протокол заседания Политбюро 1 марта 1948 г. Потом, предчувствуя угрозу ареста, он отдал свои записи советскому послу А.И.Лаврентьеву на сохранение 26 26 Djilas M. Rise and fall. – San Diego – N.-Y. – L., 1986. – P.175. . Дальнейшая их судьба не известна, но не исключено, что они были переправлены в СССР и осели в архивах МИДа. Если их когда-нибудь удастся обнаружить, круг источников по истории советско-югославского конфликта несомненно расширится.

Еще один вопрос, который был воспринят как покушение на югославский суверенитет, – это разногласия с СССР из-за Албании. В предыдущие годы Югославия фактически установила свой протекторат над этой страной. Однако события зимы 1947-1948 гг. вызвали угрозу его ослабления. Помимо самоубийства Спиру, вызвавшего недовольство СССР, и советских попыток контролировать размещение югославских войск в этой стране, албанское правительство продало СССР свою нефть, хотя Югославия в ней тоже нуждалась. Судя по всему, в Албании часть руководства, несмотря на смерть Спиру, все равно пыталась взять курс на освобождение от югославской зависимости.

Хотя еще в январе 1948 г. Сталин, по словам М.Джиласа, обещал, что позволит югославам «проглотить Албанию» 27 27 Ibid. – P.152. , уже в феврале тот же Джилас смотрел на советскую позицию по Албании с подозрением. В протоколе Политбюро от 1 марта сделана следующая запись о его выступлении: «Изложил позицию по вопросу Албании (случай Спиру Нако). Они создавали впечатление, как будто нет расхождений» 28 28 Zapisnici sa sednica Politbiroa Centralnog komiteta KPJ. – S.239. . (Исходя из непосредственного контекста, можно также предположить, что речь идет не об Албании, а о разногласиях по военным инвестициям, но эта версия противоречит тому, что говорится в протоколе: с советской стороны никто не скрывал позицию по военным капиталовложениям). Настроения М.Джиласа поддержал Э.Кардель: «По вопросу Албании не точно, что они не испытывают никакого интереса к Албанской армии» 29 29 Isto. – S.240. . Потенциальное советское вторжение в зону югославского влияния обеспокоило также и Тито. Он пожаловался: «Нефть Советы отобрали» 30 30 Isto. – S.237. . Это же событие он назвал в числе причин конфликта с СССР уже в июле 1948 г.: «Нашу нефть продали албанцы русским» 31 31 Isto. – S.254. . А пока 1 марта Тито отметил еще и то, что Югославия снабжает и одевает армию Албании, и сделал из этого вывод: «Мы хотим контроля над своей армией» 32 32 Isto. – S.237. . Но особенно четко и, пожалуй, даже агрессивно, отношение к албанскому вопросу высказал Э.Кардель: «Албанию нужно крепко держать, потому что мы в нее много вложили и она для нас важна. Продолжить нашу политику (подчеркнуто в оригинале – Ю.Ш.) по всем вопросам, политическому и экономическому сотрудничеству, как и прежде». Советское влияние в Албании Кардель предложил ограничить и даже поставить под контроль: «Следует потребовать, чтобы советские советники в Албании были в составе группы у нас. (Число по нашей оценке)… Пусть албанцы выполнят договор с СССР, но и по отношению к нам выполняют. Мы имеем право контролировать, что албанцы делают, какие договора заключают… Наша политика по отношению к Албании политически и экономически [остается] как и прежде, с тем чтобы Албания выполняла обязательства по отношению к нам и, поскольку будет составлять какие-нибудь договора, должна их согласовывать с нами» 33 33 Isto. – S.240. . Идеи Карделя оказались достаточно привлекательны для руководства Югославии и оно им следовало несмотря на прогрессирующее ухудшение отношений с Албанией. На заседании Политбюро 9 мая 1948 г. Тито в этой связи отмечал: «По вопросу Албании правильна позиция, которую заняло наше правительство. Обоюдные обязательства утвердить договором» 34 34 Isto. – S.249. .