Алексей Величко - Церковь и политический идеал

Сама идея прогресса все более теряет свою предсказуемость и в то же время нуждается как никогда в этом критерии, поскольку объемы оборота индустриальной культуры, ее воздействие на природу, повышающиеся социальные запросы масс населения требуют этого.

Не менее значимы оценки духовной стороны индустриальной культуры, в большой степени лишь подчеркивающие актуальность избранной нами проблемы. Приведем некоторые примеры из научной литературы. «Двадцатый век выступает с протестом против индивидуализма: это век коллективизма, эпоха массового человека. Возникают две опасности для индивидуальной личности: массовая психология растворяет всякое личное рациональное сознание в коллективнобессознательном… Индивидуальная личность угрожаема с двух сторон: массовая психология ее растворяет и рациональная техника ее деформирует… Единая индустриальная культура несет в себе… противоречие организованной индустрии и человеческой личности» 309 309 Вышеславцев Б.Г. Кризис индустриальной культуры. С. 188—189, 198. .

«Если теперь либеральная демократия или рушится у нас на глазах, или спешно перестраивается, – писал С.А. Левицкий (1908—1983), – то вина лежит здесь не в самих “правах человека и гражданина”, а в том, что изменилась психосоциальная подпочва, что пробуждение масс к сознательной исторической жизни и развитие индустриальной цивилизации создают угрозу этим правам» 310 310 Левицкий С.А. Трагедия свободы // Левицкий С.А. Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1995. С. 351. .

По его мнению, есть три главных фактора, сыгравших решающую роль в «трагедизации» (термин С.А. Левицкого) мировой истории в XX в.: индустриальная революция, выход масс на авансцену истории (тенденция всепоглощающей коллективизации общества) и «пробуждение к жизни и развитие тоталитарных идеологий коммунизма, националсоциализма» 311 311 Там же. С. 352—353. Ср.: «Вся гонка, ненасытность и жажда наслаждений нашего времени – лишь следствия и проявления реакций, вызванных тем, что личных ценностей ищут в той сфере, в которой их вообще не бывает: то, что успехи в технике прямо оцениваются как успехи в области культуры, что в области духа методы часто рассматриваются как нечто священное и считаются более важными, чем содержания и их результаты, что жажда денег значительно превосходит жажду вещей, способом приобретения которых они являются, – все это свидетельствует о постепенном вытеснении целей средствами и путями» (Зиммель Г. Конфликт современной культуры // Зиммель Г. Избранное. В 2 т. Т. 1. М., 1996. С. 491). .

Негативные характеристики можно было бы продолжить. Нас, однако, интересуют большей частью не они, а главный признак, который представляется наиболее важным. Речь идет о все расширяющейся в обществе тенденции бездуховности и поглощения личности массой.

«Необходимо осознать и уточнить основную тенденцию индустриализма, чтобы понять то состояние духа, которое производит эта концентрация коллективной психической энергии… Сущность всеобъемлющего индустриализма выражается в принципе рационального использования всех сил природы и человека для производства материальных благ. Но использовать – значит, все присваивать себе в качестве средств, все рассматривать как средство… Техника и “аппарат” представляют собой гигантскую мобилизацию средств для неизвестных целей. Сократовский вопрос: “чего ради” все это? – не ставится никогда. Научнотехническое сознание есть только комбинирование законов причинности, которые могут быть использованы для любых целей. Мощь техническая, мощь организованной массы – вот то, что вдохновляет массовый индустриализм… Абсолютная ценность человеческой личности здесь признается столь же мало, как и другие духовные и священные ценности» 312 312 Вышеславцев Б.П. Кризис индустриальной культуры. С. 193, 194. .

Вместе с тем мы не можем не признать того факта, что это понимание теории прогресса представляет собой последовательное развитие начал католицизма и протестантизма и, одновременно с ними, правового социалистического государства. Гимн труду, универсализм, последовательность исторического процесса и – в основании – начало индивидуализма в западном, светском его проявлении наконецто получают свое должное проявление.

Смысл истории и всей человеческой жизни, равно как и дух промышленного коллективизма, обретают основу, но такую, которая едва ли не перечеркивает все достижения научной и практической мысли. Труд и результаты его все более приобретают анонимное выражение, личность теряется в индустриальном прогрессе и вынужденно склоняется перед фатальной неизбежностью тех последствий, которые таятся в нем.

При этом духовная основа общества растворяется в социальной гонке за благом, и здесь таятся свои проблемы, которые приобретают глобальный характер. Выделим для примера такие пары явлений, как единообразие и индивидуальность, универсализм и избранность. Единообразие стремится, чтобы личность следовала тому нравственному идеалу, который ей предлагается обществом и временем. Отклонение ее – личности – от данной нормы поведения чревато дезорганизацией общества и нарушением процесса производства, т.е. ведет к замедлению процесса овладения природными богатствами. Вместе с этим полагается, что именно этот образ поведения максимально приближен к личности, максимально ей удобен и близок. Но где же здесь творчество и энергия индивидуальной воли?

Универсализм знаменует собой такое достижение человеческой мысли, что найденный ею, открытый ею закон развития человеческого общества не может носить какойто избирательный характер. Как норма общая, абсолютная, он должен торжествовать везде и всюду, иначе идея индустриального прогресса должна быть поставлена под сомнение в самом своем основании. Между тем, пытаясь определить и обосновать предложенный прогрессом порядок мироздания, универсализм вынужден сталкиваться с фактами непринятия предложенного идеала, фактом наличия других выражений идеи прогресса и даже отказа от самой идеи прогресса в привычном для него понимании.

Это приводит к соответствующей реакции, в основе которой лежит твердое убеждение в единственности и правильности своего пути, своей жизненной позиции, своей морали и своего идеала. Возникает реакция, которая может носить не только вялые формы индифферентности к альтернативным системам мироздания, но и весьма активные, агрессивные, вплоть до признания необходимости бороться со злом и установления своей высокой мессианской роли, чтобы внести в мир «чуть больше справедливости» и присоединить к собственной правоте, к своему «богу» (по выражению Ф.М. Достоевского) другие народы.