Array Коллектив авторов - Дискурсы свободы в российской интеллектуальной истории. Антология

Идея, однако, никогда не умирает. Если форма, ставшая внешним фактом, своей реальной силой не дает ей гореть во всем блеске, она теплится, как раскаленный уголь в груде золы. Повеет ветром – уголь вспыхнет ярким пламенем. Пойдет дождь – он снова будет мерцать едва заметно до новой вспышки.

Не год назад, конечно, зародилось нынешнее освободительное движение. Его корни в глубине веков – в Новгороде и Пскове, в Запорожском казачестве, в низовой вольнице Поволжья, церковном расколе, в протесте против реформ Петра с призывом к идеализированной самобытной старине, в бунте декабристов, в деле Петрашевского, в великом акте 19 февраля 1861 года и, говоря вообще, в природе всякого человека.

Человек всегда стремится к свободе. Человек культурный – к свободе и праву: к свободе, регулируемой правом и правом обеспечиваемой.

До настоящего момента движение, охватившее общество, еще течет в русле осуществимых и разумных требований. Но зловещие признаки ужасного бурного взрыва с каждым днем все сильнее дают себя чувствовать. Положение государства критическое.

Столкновения с полицией и войсками, бомбы, стачки, события на Кавказе, волнения в учебных заведениях, аграрные вспышки 132 132 [Витте перечисляет события 1905 г.] и т. п. не столько важны сами по себе, сколько по их отражению на зрелых и уравновешенных слоях общества, в которых нет против них серьезного противодействия; крайние политические воззрения существуют всегда и везде. Резкие эксцессы могут причинять государству огромный вред. Но не от них зависит бытие и целость государства. Пока власть имеет опору в широких общественных слоях, мирное разрешение кризиса еще возможно.

Эта необходимая опора из-под ног правительства уходит. Законодательные акты 6 августа 133 133 [Законодательные акты 6 августа 1905 г. – Манифест Николая II от 6 августа 1905 г. «Об учреждении Государственной думы» и сопутствующие ему документы более частного характера, см.: Законодательные акты переходного времени. 1904–1908 гг. Сборник законов, манифестов, указов Пр. Сенату, рескриптов и положений комитета министров, относящихся к преобразованию государственного строя России, с приложением алфавитного предметного указателя. Изд. 3‐е, пересмотренное и дополненное по 1 сентября 1908 года. Под ред. Н. И. Лазаревского. СПб., 1909. С. 98–136.] изменили общественное настроение весьма слабо. Они запоздали, и они не сопровождаются таким изменением в управлении, которое прямо вытекает из возвещенного преобразования. За время с 18 февраля 134 134 [18 февраля 1905 г. был подписан Высочайший манифест «О призыве властей и населения к содействию Самодержавной власти в одолении врага внешнего, в искоренении крамолы и в противодействии смуте внутренней». Сказав об оправданности войны на Дальнем Востоке, царь констатировал: «В то время, когда доблестнейшие сыны России, с беззаветной храбростью сражаясь, самоотверженно полагают жизнь свою за Веру, Царя и Отечество, – в самом Отечестве нашем поднялась смута <���…> Ослепленные гордынею злоумышленные вожди мятежного движения дерзновенно посягают на освященные Православною Церковью и утвержденные законами основные устои Государства Российского, полагая, разорвав естественную связь с прошлым, разрушить существующий государственный строй и, вместо оного, учредить новое управление страною на началах, Отечеству Нашему несвойственных» (Законодательные акты переходного времени… С. 19–20).] события, с одной стороны, и вихрь революционной мысли, с другой, унесли общественные идеалы гораздо дальше. Закрывать глаза на это нельзя.

Вместо чувства удовлетворения учреждение Государственной думы и положение о выборах 135 135 [Положение о выборах в Государственную Думу, опубликованное одновременно с Манифестом 6 августа 1905 г., вызвало недовольство в обществе из‐за несправедливого порядка допуска к голосованию.] выдвинули нелепую мысль о бойкоте. Она отвергнута единодушно большей частью печати и общественных собраний, в частности сентябрьским совещанием земских и городских деятелей 136 136 [Пятый съезд земских и городских деятелей 12–15 сентября 1905 г. рассмотрел вопрос о создании легальной либеральной партии.] . Но самый факт постановки и серьезного обсуждения вопроса: идти в Думу или нет – чрезвычайно знаменателен. Знаменателен и тот факт, что, отказавшись от нелепости бойкота, упомянутые деятели хотят идти в Думу прежде всего для коренного ее изменения.

Если революция реальная еще рисуется у нас как нечто возможное в будущем, то идейная революция, несомненно, существует в настоящем. Общественная мысль поднялась над землей и безудержно рвется в облака. Еще и года не прошло, когда требование всеобщего избирательного права принадлежало одним наиболее крайним элементам общества. Теперь нет союза или газеты, которые бы его не выставляли; с противниками системы, покоящейся на чисто абстрактной логической конструкции, уже не спорят даже. То же готово повториться в отношении вопросов, которые выдвинулись попутно, хотя сами по себе неизмеримо более сложны, нежели способ, формы и условия образования, представительства – о политической равноправности женщин, о национализации земли, социалистическом переустройстве государства и т. д. Самостоятельность Финляндии и автономия Польши, даже Армении и Грузии, уже не составляют конечного идеала федералистов. Поднялись голоса в пользу провинциальной автономии вообще, т. е. преобразования России в союз свободных самоопределяющихся федераций.

Мы переживаем время господства одних крайних идей. Осуществима ли данная идея – на этом не останавливаются. Безудержной мысли кажется все достижимым и осуществимым легко и просто.

Такое настроение общества составляет самый опасный признак готовящегося взрыва. Ряды горячих сторонников обновления всей русской жизни, но не иначе как путем мирной эволюции, с каждым днем редеют. Им с каждым днем становится труднее сдерживать движение.

Их положение особенно трудно потому, что им приходится бороться на два фронта: с теми, кто сознательно идет к насильственному перевороту, и с правительством, которое не отличает их от анархистов и одинаково преследует, с правительством, которое в своих приемах и способах действия осталось, как было, как будто закон 6 августа не обусловливает самой коренной и радикальной перемены в способах правительственного воздействия.

Глубоко ошибочно думать, что в восьмидесятых годах движение было остановлено полицейскими мерами, применяя которые, правительство нашло опору в крестьянских массах.

Пассивные крестьянские массы всегда инертны и потому надежной опорою активных мероприятий не служат и служить не могут. Полицейская же репрессия остановить идейное движение бессильна. Большее, что она может сделать – это придавить и заглушить проявления движения вовне, то есть загнать болезнь вовнутрь. Преданность идее царя в народных массах, несомненно, существует. Но в народе уже произнесено слово «измена». Не зная и не понимая, где и в чем измена, народ может неудержимым потоком и во имя царя снести все, чем держится не только монархия, но и самое государство.