Лионель Данстервилль - Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году

Мы проследовали через город до британского консульства, где мистер Гудвин снова принял все меры для комфортного расквартирования солдат и офицеров.

Наше прибытие вызвало в городе настоящий переполох. Приходили сообщения, будто Кучек-хан задержал нас в Реште и позволил нам вернуться лишь по доброте душевной – предварительно освободив нас от казны и ценных грузов. Естественно, мы считались стороной побежденной, и стремление уничтожить нас оказалось более напористым, чем когда-либо.

Не следует забывать, что в то время вся Северная Персия была битком набита оружием и боеприпасами, и любая толпа могла бы оказаться толпой, вооруженной русскими, турецкими и английскими винтовками; так что, стоило им набраться храбрости, чтобы перейти от слов к делу, и нам досталось бы не на шутку. В мечетях проводились митинги, а на стенах домов вывешивались подстрекательские плакаты.

На следующий день, 23 февраля, в Казвине мы провели полный и тщательный ремонт автомобилей. Необходимо было продолжить путь, но машины оказались к нему не готовы. В течение этого дня вчерашнее враждебное настроение только усилилось, и теперь толпе требовался только вождь, которого они, к счастью, не смогли найти – много болтунов при дефиците лидеров.

Теперь у меня появилась возможность отправить домой сообщение о последних событиях по индоевропейской телеграфной линии, проходящей через Казвин. В Энзели я не мог этого сделать, поскольку там имелась лишь русская радиостанция, которую, естественно, не предоставили в наше распоряжение.

Я телеграфировал о том, что миссии не удалось выбраться за пределы Энзели и что мы смогли уйти оттуда только по счастливой случайности; что было бы бесполезно предпринимать какие-либо дальнейшие попытки достичь Энзели, пока мы либо не откроем боевые действия, либо не придем к соглашению с Кучек-ханом.

В Казвине я получил официальное сообщение от Кучек-хана, что его войскам отдан приказ атаковать колонну, в случае если будет предпринята попытка повторить эксперимент прохождения через его страну. Нам также стало известно о заговоре, провал которого объяснял то, что нас беспрепятственно пропустили во время предыдущего продвижения. Судя по всему, дженгелийцы решили устроить засаду на колонну по дороге, но опасались, как бы русские войска, марширующие нескончаемым потоком, не встали на нашу сторону и не выступили бы в качестве подкрепления. Поэтому они обратились к русским властям с просьбой о невмешательстве. Есть основания полагать, что русские сильно затянули с ответом и, в итоге, отказались дать требуемую гарантию. Несмотря на то что, с большевистской точки зрения, мы уже не являлись их союзниками, любое другое решение выглядело бы бесчестным, и мы должны быть благодарны, что даже революционные солдаты повели себя в этом деле как «белые люди» и отказались участвовать в подобном предательстве. Комитет Энзели был склонен позволить дженгелийцам действовать на их собственное усмотрение, однако войска на дороге выступили против этого.

Мне также пришло интересное сообщение, что в Энзели прибыл значительный отряд Красной гвардии из Баку, как раз накануне нашего отъезда. Этим, вероятно, и объясняется та пылкость, с которой Челяпин просил нас остаться еще на один день в качестве гостей, дабы иметь возможность получить ответ на некое послание, в котором он спрашивал разрешения позволить нам продолжить свой путь.

Красногвардейцы должны были выполнить задачу, которую комитет Энзели боялся взять на себя, – захват британской миссии.

В течение 23 февраля никакого восстания не произошло. Ночь оживлялась беспрерывной пальбой, но это было лишь обычное выражение русской удали, хотя и звучало так, словно шел ожесточенный бой.

В 8 часов утра 24-го числа наша процессия снова двинулась по улицам Казвина с грозным бронеавтомобилем в качестве арьергарда, и вскоре мы уже катили по настоящей добротной дороге, наслаждаясь прекрасной погодой. Мы добрались до Аве в четыре часа пополудни, где разделили маленькую грязную почтовую станцию с несколькими казаками. На следующий день мы перебрались по глубокому снегу через перевал Султан-Булак, но, как и прежде, по хорошей, расчищенной среди сугробов дороге, и к вечеру достигли Хамадана.

Здесь мы разместили солдат в удобных помещениях для постоя на территории американской миссии, тогда как для офицеров нашлось два бунгало по соседству. Мы с полковником Дунканом и капитаном Даннингом разместились в здании банка неподалеку от построек миссии. Таким образом, мы весьма удобно устроились в плане обороны – машины, солдаты и офицеры находились в непосредственной близости друг к другу и были готовы собраться в любой момент.

Древний город Хамадан, или Экбатана, город-сокровищница Ахеменидов [8] Ахемениды – династия царей Древней Персии. Ведет начало от Ахемена, вождя союза персидских племен. Потомок Ахемена Кир II Великий, правивший в Парсе и Аншане, основал огромную Персидскую империю, объединившую большинство стран Ближнего и Среднего Востока. , расположен на северных склонах хребта Эльвенд, самая высокая вершина которого достигает 11 900 футов. Нижняя часть города находится на высоте 6500 футов над уровнем моря, а иностранное поселение, которое я выбрал для нашей дислокации, находится примерно на высоте 7000 футов, что зимой означает нечто вроде арктического климата. Лучшего положения трудно себе вообразить: участок безопасен, дает полный обзор города, а в стекающих с горного склона ручьях полно воды, которую можно использовать, не опасаясь того, что она загрязнена.

Сам город совершенно неинтересен, дома здесь вполне обычного типа для Персии и Северной Индии – те, что побогаче, сложены из кирпича и окружены глинобитными стенами, а победнее – из высушенных на солнце кирпичей. Несколько древних куполов с остатками цветной черепицы скрашивают общую унылость города; это либо мечети, либо гробницы, среди последних – гробницы Есфири и Мардохея [9] Двоюродный брат и опекун Есфири, еврей Мардохей жил в Сузах, столице Персии. Есфирь стала персидской царицей. Мардохей узнал о заговоре, целью которого было истребление всех евреев, и убедил Есфирь вступиться за свой народ перед царем Артаксерксом. После этого Мардохей был назначен первым министром царя. . На востоке раскинулся большой курган, на котором, как предполагают, находился древний дворец, от которого теперь не осталось и следа. На самом деле трудно отыскать какой-либо город, обладавший бы хотя бы половиной истории Хамадана, но сохранивший меньшее количество реликвий своей былой славы. Он был захвачен и разграблен Александром Македонским и стал ареной его самых диких оргий. По-видимому, последующие завоеватели крайне эффективно уничтожали все следы чудесных зданий, вероятно описанных в древних записях с изрядным преувеличением. Единственным остатком былой славы является каменный лев, который лежит в полях в нескольких сотнях ярдов от северо-восточной окраины города – часть скульптуры, которая, возможно, стояла у одного из бывших входов. Предполагается, что этот лев обладает всеми видами магических качеств, и к нему обращаются те, кому отказано в мужском потомстве или кто страдает от какой-то неизлечимой болезни.