Максим Бельский - Нетолерантность

Прежний главнокомандующий, фельдмаршал, уступил командование Хадику 4 сентября 1762 года. Через месяц Фридрих Великий отдал ему долг – во время битвы при Фрайберге.

В сражении 29 октября 1762 года при Фрайберге сошлись в битве прусские войска (всего около 23 тыс. человек) под командованием брата Фридриха Великого, принца Генриха Прусского, и австрийская армия во главе с Андрашом Хадиком (всего чуть более 31 тыс. человек). Это было последнее большое сражение Семилетней войны.

Австрийские войска располагали 45 батальонами пехоты, 74 эскадронами кавалерии и 46 орудиями. Ожидался и подход подкрепления – корпуса принца Альберта Саксонского. Не давая австрийцам собраться с силами, принц Генрих атаковал превосходящие силы противника. Свою армию он разделил на четыре группы и, умело маневрируя и перемещая резервы на решающий участок сражения, долбился полного успеха. Решающим моментом сражения стала атака прусской пехоты на левый фланг имперских войск, которую неожиданно возглавил кавалерийский генерал Зейдлиц. Сражение продлилось не более трёх часов, разгромленные австрийские части в панике отступали через реку Мульде. Австрийцы потеряли более 3 тыс. человек убитыми и ранеными, 4,5 тыс. солдат угодило в плен.

В роли полководца, а не лихого партизана Андраш Хадик потерпел унизительное поражение, позор бесславной сдачи Берлина был смыт. Вероятно, поэтому после войны, возвратившись в Венгрию, Андраш Хадик стал тяготиться военной службой, а всё больше времени стал посвящать делам гражданским, чтению книг и работе над трактатами по математике и механике, основанными на изучении трудов древнегреческих и древнеримских авторов. Даже пожалованное звание фельдмаршала, титул графа и назначение на пост президента Гофкригсрата (Верховного военного совета империи) мало повлияли на его дальнейшую судьбу, никаких больше воинских подвигов у него не было.

Продолжая тему о том, что на самом деле представляла собой Французская революция, по недоразумению названная Великой, рассмотрим восстание 10 августа 1792 года. Это событие названо одним из определяющих в истории революции. Лозунг Liberte, Egalite, Fraternite («Свобода, равенство, братство»), с которого начиналась Французская революция, за три года, прошедших со времени взятия Бастилии, окончательно трансформировался в фиговый листочек, которым пытались прикрыть океан крови, ненависти, мародёрства и убийств, словом, жесточайшего террора и репрессий.

О штурме Тюильри в 1792 году написано немало, но, на мой взгляд, по – настоящему интересны свидетельства лишь трёх очевидцев тех событий.

Первый свидетель – Филипп Морис, писец, служивший тогда в одной из нотариальных контор. В те времена он был юношей 16 лет от роду. Его свидетельство наиболее объективно, поскольку он не принадлежал ни к революционерам, ни к роялистам. Филипп Морис совершенно не интересовался политикой, насколько это было вообще возможно в те годы. Это взгляд любопытного юноши.

Второй свидетель – уроженец Парижа, республиканец Луи – Себастьян Мерсье (Louis – Sebastien Mercier, 1740–1814), французский писатель и драматург. Его перу принадлежит утопический роман «Год 2440», а также книга «Новый Париж». Мерсье получил широкое признание после выхода в свет двенадцати томов «Картин Парижа» (первый том вышел ещё до революции, в 1781 году) – собрание более 1000 статей и очерков об укладе и бытовых подробностях жизни Парижа. Это был один из первых бестселлеров в истории Франции.

В 1789 году он радостно приветствовал Революцию и даже был избран в Конвент. Однако позднее у него, как и у многих других, наступил период разочарования: он выступал против террора, призывал к осуждению психопата Марата, голосовал против казни Людовика XVI, резко обличал и открыто назвал Робеспьера «крововластцем». Как и все республиканцы умеренных взглядов, он попал в жернова революционного террора: во время переворота 31 мая 1793 года протестовал против исключения из Конвента депутатов – жирондистов, за что сам был арестован. По неясной мне причине его не казнили, а лишь бросили в темницу. Счастливчику вернули свободу после падения якобинской диктатуры.

Третий свидетель – сам Наполеон Бонапарт, но к его свидетельству вернёмся позднее.

Ситуация, сложившаяся в Париже к 10 августа 1792 года, была такова: Дантону, который на том момент был наиболее сильной фигурой французской политики, надоела даже чисто формальная власть бессильного короля. Ему и его соратникам не нужна была монархия ни в какой форме. Не желая ждать постепенного отмирания монархии, Дантон отдал своим сторонникам приказ: «Осадить дворец, уничтожить там всех и особенно швейцарцев, захватить короля и его семью, препроводить их в Венсенн и охранять как заложников». Марат и Робеспьер, как вы понимаете, были настроены ещё более воинственно. Кроме того, в феврале 1792 года Австрия и Пруссия заключили военный союз против Франции, объединили войска и вторглись в пределы охваченной революцией страны. К лету войска австрийцев, пруссаков, гессенцев (наёмных войск гессенских фюрстов (князей), предоставляемых другим странам) и французских эмигрантских отрядов во главе с героем Семилетней войны Карлом Вильгельмом Фердинандом, герцогом Брауншвейгским, захватили крепость Лонгви и вплотную подошли к Вердену, после взятия которого им открылась бы прямая дорога на Париж. Так что Дантон хотел форсировать события, придать новый импульс революции, хотя бы ради того, чтобы отразить экспансию Австрии и Пруссии. Угрозы герцога Брауншвейгского (он предупреждал о том, что любое действие, направленное против королевской семьи, послужит поводом для жестоких репрессий со стороны коалиционных войск) вместо того, чтобы принудить население Франции к повиновению и обеспечить безопасность короля Людовика, привели к обратному результату.

После взятия Тюильри Дантон намеревался официально упразднить монархию и торжественно провозгласить республику, реорганизовать армию, победить и перенести войну на вражескую территорию. В конце концов, как мы знаем, ему это удалось, но он и представить не мог, что на самом деле лишь укоротил свой и без того недолгий путь на эшафот.

Если сразу после переезда в Париж в 1789 году дворец Тюильри был полон придворными и знатными дворянами (пусть и напуганными революцией и взятием Бастилии), то летом 1792 года он больше походил на тонущий корабль, с которого бегут крысы.

Эту последнюю резиденцию короля, дворец Тюильри, по – настоящему охранял всего лишь один полк швейцарской гвардии, менее тысячи солдат и офицеров. Швейцарцы на протяжении веков верно служили Римскому папе, германским князьям, но наиболее почётной считалась служба у французских королей. Во французской армии швейцарские наёмники служили ещё с начала XVI столетия. Наиболее знаменитым из них был полк швейцарской гвардии. Это была отборная, элитная часть, насчитывающая к тому моменту более полутора веков славной боевой истории. Полк был набран из лучших сыновей швейцарских кантонов, между правительством кантонов и королём был заключён договор, согласно которому Франция выплачивала жалование гвардейцам, а также немалые суммы в Швейцарию. Швейцарские гвардейцы чувствовали двойную ответственность: перед Людовиком XVI и родной страной, которая могла остаться без средств.