Алексей Андреев - Верёвка

Здесь всё иначе. Никто дверями не хлопает, не ругается. Как правило, ушедшие из агентства люди вскоре всплывают в знакомых компаниях того же рода деятельности, из чего ясно, что все заранее готовят запасные аэродромы, смена места работы происходит быстро и аккуратно. Легко переставляемые лего-человечки: вчера был креативный директор Женя, сегодня креативный директор Андрей, и вот уже все мы любим Андрея. Можно и научного консультанта так же спокойно обновить. Обновофилия – вполне естественная религия для людей, которые научились давить на свою дофаминовую кнопку нового опыта практически напрямую, то есть безо всякого нового опыта.

– Кароч, нам надо укрепить команду аналитиками. – Паша поднялся с дивана, давая понять, что разговор близится к концу. – Мы конечно не сможем конкурировать с этими роботами-работорговцами, которые продают таргетированных людей целыми стадами. Но твоё направление укрепить можем: более чётко профайлить самих заказчиков. Хочу добавить тебе в поддержку одного перца.

– Ну давай.... А когда?

– После обеда придёт собеседоваться. Да ты не парься! – От Паши не укрылось, как нахмурился Егор. – Если не понравится, отфутболим. Главное, чтоб вы сработались.

# # #

Поскольку сам Егор попал на работу в агентство без собеседования, наблюдать чужое интервью было даже забавно. По крайней мере, первые десять минут. Потом стала крепнуть утренняя догадка: очень уж гладко отвечал этот долговязый очкарик на пашины вопросы. Математический факультет провинциального вуза, потом курсы дата-аналитиков в Москве, потом работа у телеком-оператора…

– А как вы думаете, «Наполеон» – это коньяк или пирожное? – спросил Паша.

– Не понял вопроса, – ответил очкарик.

Зато Егор прекрасно понял. По поводу этой сети кафе они с Пашей спорили как раз перед отпуском. Пока в городе открылось только два «Наполеона», но планировалось ещё три. Паша на этот раз решил самостоятельно блеснуть профайлингом. Он утверждал, что владелец сети – бывший бандит, и потому заведения свои будет позиционировать как современную версию «малины» – то есть пиджаки, переговоры и коньяк.

Егор же, полазав по соцсетям, пришёл к выводу, что самому бандиту, занятому теперь легальным строительным бизнесом, не особенно нужна сеть кафешек – а замутил он это предприятие ради молодой жены. Которая там и будет рулить, поскольку увлекается кулинарией. А это значит – расфуфыренные тёлочки a la «Секс в большом городе». То есть скорее пирожные и смузи, чем коньяк.

Для такой аудитории и её хозяйки хорошо подошла бы геолокационная игра в рецепты: выбирается блюдо со множеством необычных ингредиентов, каждому игроку надо добыть свой ингредиент на каком-нибудь дальнем рынке, а потом все подружки съезжаются в кафе и вместе готовят это блюдо. Стоит и детскую версию игры рассмотреть, потому что у дамочки своих двое.

Паша сомневался. И вот, значит, решил протестировать кандидата на этой задачке. Он не стал рассказывать очкарику об их споре, сообщил лишь общие вводные – имеется такая вот сеть кафе, её надо раскрутить; какую полезную аналитику можете выкопать?

Долговязый ничуть не смутился и тут же сообщил Паше, что средний чек в уже открывшихся «Наполеонах» составляет более двух тысяч рублей, а расположение в офисных кварталах однозначно говорит в пользу пиджаков и коньяка. Он добавил, что по счастливой случайности обладает и другими данными по этому кейсу: на прошлой работе в телекоме они предоставляли кое-какие аналитические услуги бизнесу, планирующему открытие новых заведений общественного питания. Ведь мобильники позволяют отслеживать динамику передвижения людей по городу, а также уровень их доходов, ну вы понимаете…

С этими словами очкарик развернул перед Пашей ноут с какой-то красивой картой и начал вещать о битве ресторанных сетей за горячие места в городе, пересыпая свою речь цифрами и всякими словечками типа «диаграмма Вороного». Паша смотрел на кандидата влюбленными глазами.

Да и хрен с ними. Егор потихоньку вытащил верёвку, опустил руки под стол и стал делать «поросёнка».

Новая Каледония. Даже название острова, где этнографы нашли эту фигуру, сразу уносит сознание далеко от всего офисного занудства. За те дни, что Паша был на конференции, Егор основательно втянулся в изучение верёвочных игр – и заметил, что это искусство лучше всего развито на островах. Гавайи, Пасха, Новая Зеландия, Япония… А самые сложные фигуры – на маленьком атолле Науру в Микронезии.

Хотя некоторые считают, что у чукчей и эскимосов сложнее. На самом деле, они просто разные. Те, что с Науру – абстрактные сетчатые узоры, похожие на арабские ковры. Они требуют много времени, но всегда симметричны и основаны на повторах. А в арктических фигурах больше животных, их красота и сложность – в асимметрии: каждая рука делает свои движения. Может, это какое-то базовое отличие северного мозга от южного: в тёплой размеренной жизни тропиков счастливы те, у кого больше гармонии между полушариями, а на севере наоборот, преимущество у неспокойных шизоидов, которые рвутся переделывать мир…

Но даже на севере самая сложная фигура – «Кит и лиса» – найдена не на Чукотке и не на Аляске, а в море между ними, на острове Кинга. А самая большая индейская коллекция – на острове Ванкувер. Выходит, на островах есть что-то такое, что способствует развитию этого искусства. Или оно возникло в другом месте, а на островах просто сохранилось лучше из-за изоляции?

Кажется, нечто подобное озадачило в свое время Дарвина, когда он обнаружил, что экосистемы тропических островов содержат избыточное разнообразие видов, словно эволюция там идёт не так, как на континентах. Тут и Эйнштейна можно подключить, с его формулой отношений пространства и времени. Остров – особое пространство, потому и время там идёт необычно.

Может, бросить свой застывший диссер по сетевой антропологии, да сделать вместо него другой рисёч, про эти самые верёвки? Глядишь, найдется и какой-нибудь «Бигль», который прямо сейчас снаряжается в Новую Каледонию…

– Горыныч, не засыпай! – Паша перебил его фантазии. – Скажи, что думаешь.

Егор перевел взгляд с верёвочного «поросенка» на экран, где очкарик вывел карту с кафешкой «Наполеон» и какими-то стрелочками вокруг.

– Я думаю, что Наполеон родился на острове и умер на острове. На Корсике, кажется. Это неспроста.

Паша сделал озадаченное лицо. А очкарик спокойно возразил:

– Нет, умер он на острове Святой Елены в 1821 году. А на Корсике родился. В 1769-м.

Может, он аутист? Среди них попадаются такие саванты с хорошей памятью, особенно на числа. Егору вдруг захотелось сбить уверенность с этого «аналитика».